Эффект пробоя - Августин Ангелов

Когда пробойник выключился, портал закрылся с легким потрескиванием, последние зеленые искры погасли, и ночь со стороны 1941 года снова стала обычной и темной, без сверкающих молний. А мы с Антоном остались на холме по другую сторону портала в нашей каверне, в эпохе варягов и разной чуди, но тоже все-таки на Псковщине, а не где-то в совсем неведомом мире, как мы опасались поначалу. Так уже жить было понятнее. И от этого понимания, что все-таки не в ад нас занесло, не на чужую планету и не в эпоху динозавров, делалось на душе немного полегче. Потому что здесь тоже обычные люди живут, а не инопланетяне какие-то. Только древность вокруг, конечно, глубокая. И даже непонятно точно, какой сейчас год? Сам город Псков еще даже не основан! А на его месте, как сказал Штерн, находилась пока лишь обыкновенная деревенька, ненамного больше других соседних. Так наш начальник слышал от разведчиков.

Пленный немец, молодой ефрейтор, дрожал, широко раскрытыми голубыми глазами озираясь по сторонам. Он явно не понимал, куда его притащили, но больше всего его пугали даже не мы, а партизаны — их грязные, изможденные лица и холодные злые взгляды.

— Как организована охрана завода? — резко спросил Виктор по-немецки.

Пленный замотал головой, мол, не знает, но один из партизан, коренастый мужик в рваной шинели, тут же дал ему подзатыльник, выкрикнув:

— Говори, фашистская морда, а то хуже будет!

Испуганный немец по имени Фриц забормотал что-то о том, что он простой водитель из ремонтного взвода и знает только то, что охрана слабая, а весь гарнизон в поселке, — это всего лишь один взвод пехотинцев-тыловиков, да их взвод ремонтников. И никакой особой бдительности они не проявляют. При заводе технику подбитую ремонтируют. Вот пока и вся их боевая задача.

Виктор лишь усмехнулся, проговорив:

— Ладно, разбираться будем потом. Главное, что есть подтверждение: там тыловики и их немного. К тому же, там у них ремонтная база для их подбитой техники. А это тоже нам очень пригодится. Горючее здесь у нас в большом дефиците. Да и запчасти к машинам не помешают. Значит, можно действовать.

Виктор разложил карту прямо на траве, а седой партизанский командир, представившийся, как Мирон Пыряев, показал пальцем на карте:

— Цеха начинаются сразу за полем. Немцы завод пока не тронули, еще не начали вывозить станки, а только взяли под охрану и ждут, пока специалисты из Германии приедут, чтобы оборудование осмотреть. Оно же у нас уникальное, специально под заказы из НИИ «Разрядник» сделанное! Нам надо действовать быстро, чтобы успеть опередить немцев. Потому что, после пропажи населения и запасов из соседнего села, эсэсовцы сильно заволновались и зашевелились. На дорогах их посты сейчас повсюду выставлены в округе.

Виктор кивнул и сказал:

— Значит, постараемся организовать эвакуацию побыстрее. Вот только, немцам посты на дорогах ничего не дадут. Тут нам дорожная сеть и не понадобится. А если откроем портал прямо на краю поселка, возле самых цехов, то и совсем хорошо будет: тогда даже везти оборудование до каверны не придется.

Потом спецназовец обратился к инженеру:

— Юрий Васильевич, надо постараться сдвинуть портал вперед, чтобы был по отношению к заводу не за полем, а перед ним. Так можно будет?

Штерн, посмотрев в свой блокнот с расчетами, ответил:

— Мне понадобится около часа, чтобы пересчитать параметры под другую точку пробоя.

— Хорошо. Как раз и наши эвакуационные команды к тому моменту подъедут уже, — согласился Виктор.

Штерн сразу забрался на свое сидение в полуторке и занялся расчетами, строго предупредив, что нуждается в сосредоточении, чтобы не ошибиться, и чтобы мы не вздумали его сбивать. Потому мы с Антоном пока получили передышку. Пробойник был собран, и делать нам, действительно, было нечего. Антон предложил мне сходить вместе с ним к варяжскому лагерю.

— Так ты же уже был там, даже задержался, отчего я сам почти всю машину разгрузил, а Штерн разнервничался, — напомнил я.

Он возразил:

— Ну и что? Еще хочу сходить посмотреть. Где же еще увидишь настоящий погребальный костер варягов!

И действительно, за полосой кустов и деревьев шириной в сотню метров, скрывающей от нас реку, чадил возле берега огромный костер. То была ладья, превращенная в огромный пылающий гроб. Ветер уносил основной смрад в противоположную сторону, развеивая его над рекой. И все равно, вонь в воздухе от сжигания трупов чувствовалась просто ужасная, отчего я зажал себе нос.

А мой напарник, едва мы отошли подальше, сразу начал устраивать себе перекур, закручивая самокрутку из чистого бумажного листка, который вырвал украдкой из рабочего блокнота нашего начальника, пока Штерн отходил в кусты, чтобы отлить. Щелкнув зажигалкой, Антон закурил. И я обратил внимание, что зажигалка у него «оттуда», из нашей прежней жизни в двадцать первом веке. И как только он ее сюда протащил?

— Странное дело, что твоя зажигалка не аннигилировалась и даже не вспыхнула при переносе сквозь время, — заметил я.

— Ничего странного. Это же тебе не электронное устройство, а самое простейшее, с кремнем и зубчатым колесиком. Вот и не сгорела зажигалка, а благополучно осталась в моем кармане, — объяснил он.

— А табак где берешь? — поинтересовался я.

— У солдатика одного выменял на складной ножик, — поведал Антон.

— Ножик-то у тебя оттуда взялся? — удивился я.

— Лежал в другом кармане куртки, когда я под молнию попал и сюда провалился. Я же тогда за грибами шел, вот ножик и прихватил, — объяснил Антон.

И тут нашу беседу снова прервал треск разряда и зеленые молнии, засверкавшие впереди прямо в прорехе частокола лагеря варягов.

— Вот черт! Опять пробой отзеркалился! Снова с задержкой возникает! — воскликнул мой напарник прежде, чем из этого паразитного портала неожиданно вышли один за другим несколько человек.

Глава 16

Треск разрядов в зеркальном портале стих так же внезапно, как и начался. И портал резко погас, но в воздухе осталось ощущение электрической насыщенности, словно перед грозой. А еще очень сильно пахло озоном. Причем, запах озона проявился настолько мощно, что перебил в воздухе мерзкий запах гари от сжигаемых трупов. Зеленоватое свечение рассеялось, словно его и не было, и перед нами, прямо у частокола варяжского лагеря, стояли трое.

Двое мужчин и девушка в странных бесшовных фиолетовых комбинезонах, будто напыленных прямо на тело каким-то неведомым аэрозолем,