Некромант на страже человечества. Том 8 - Никита Клеванский

Даже самому себе.

Даже если живешь с ней всю жизнь.

Я бы с радостью и дальше хранил ее в чулане забвения, намертво заколотив тот тяжелыми досками, но настало время взглянуть правде в глаза. Какие бы муки она мне не причиняла.

Простишь ли ты меня когда-нибудь, Мари…

— Я убил свою сестру. — тихо произнес я, и эти слова громом прозвучали в тишине оплавленного подземелья. И если бы в моем сердце и так не зияла запекшимися краями дыра, то оно бы непременно разорвалось от нахлынувшей на меня боли. Боли, от которой не способна спасти даже смерть.

В тот день, когда я решился на страшное преступление, чтобы спасти свою сестренку, она уехала гостить к тетке. Вернее, так я думал. Но я даже предположить не мог, что рейс отменят, а Мари в ожидании следующего вернется домой.

Зачем?

Этот вопрос я задавал себе сотни раз, но так и не находил ответа. Возможно, чтобы провести это время в тепле. Или в надежде урвать кусок еды с заставленного пустыми бутылками стола «родителей». А может чтобы еще разочек перед долгой разлукой взглянуть на меня своими безбрежными голубыми глазами. Хотя она прекрасно знала, что я не приду до самого вечера.

Но злодейка-судьба распорядилась иначе.

И какого же было мое горе, когда пожарные обнаружили в сгоревшей хибаре не два тела, а три. И третье до последнего царапало ногтями дверь, которую я сам же и запер.

Мари…

После обрушившейся на меня новости я мало что помнил. Допросы следователей, похороны, еще что-то. События слились в один сплошной бессмысленный калейдоскоп, начисто лишенный красок и эмоций. Я не просто потерял все, чем дорожил, а сам себя этого и лишил. В попытке защитить.

Мой разум отчаянно балансировал на грани безумия, и лишь Катаклизм, ставший Первым Вторжением, подтолкнул меня к единственному возможному выходу.

Забвение.

И вместе с ним горькое чувство вины перед той, которую ценил дороже жизни. Перед моим единственном лучом света в непроглядной тьме безысходности.

Простишь ли ты меня когда-нибудь, Мари?

Хотел бы я сейчас разрыдаться, но мертвое тело не выдавило и слезинки из широко распахнутых глаз. Даже такой малости я не мог себе позволить. Все-таки у становления могущественной нежитью имелись и минусы. И, скорей всего, это лишь первый из великого множества…

Почтив память сестры минутой молчания, я шагнул через рухнувший барьер и ощутил, как мое море души рывком расширилось, увеличившись чуть ли не в полтора раза. При этом витавшие в воздухе и находившиеся в земле частицы Межмировой Энергии хлынули в меня, словно река сквозь разрушенную плотину. И все они под воздействием раздутого в Ядре пламени мгновенно видоизменялись, превращаясь в сплошную ядовито-зеленую акваторию, готовую служить для воплощения целей Некроманта.

Некроманта, ставшего Разделившим!

Сила бурлила во мне, требуя выхода, и первым делом я залечил оставленную Фингалинором рану. Негоже императору расхаживать с дырой в груди. Не то, не ровен час, там ласточки гнездо совьют. Или кто тут у чертовых эльфов обитает. Как я потом людям покажусь?

Поднеся ладонь к прорехе, я принялся воздействовать на мертвую плоть, выталкивая наружу обожженные части и наращивая вместо них новые. Примерно так же, как чинил своих прислужников до обретения первого темного клирика. С той лишь разницей, что теперь процесс шел куда быстрее.

Магия смерти повиновалась мне, как никогда ранее, и всего за несколько секунд на месте увечья остался лишь бугристый уродливый шрам. Я же за это время умудрился не просто зарастить отверстие мышцами, но и воссоздать собственное сердце вместе со всеми поврежденными венами и капиллярами.

Все-таки бытие Некромантом существенно продвинуло меня по части понимания анатомии живых существ. Наверное, я бы даже операции мог проводить. Магические естественно. И лучше все-таки на мертвых. Привык я к ним. И проблем с трупами куда меньше — любой патологоанатом подтвердит.

— Другое дело. — изрек я, критически оглядывая результат своей работы.

Но как же быть с эволюцией?

Достав из кольца один из последних плодов, я закинул его в рот и принялся жевать, однако слюни не выделялись. Как и желудочный сок. Ну и все остальное, необходимое для пищеварения.

Впрочем, нельзя сказать, что эволюция происходила исключительно за счет такого тривиального явления, как метаболизм. Скорее главную функцию все же выполняла циркуляция Межмировой Энергии, которую я возобновил, питая каждую клеточку мертвого тела некротической силой. Но и кое-какие функции, вроде движения крови, я тоже восстановил. Хотя для этого и пришлось управлять ими вручную.

Возможно имелся и другой способ продолжить эволюцию, став личом, но изобретать его на коленке мне не хотелось. Да и привычнее так.

Однако, несмотря на все мои старания, процесс не продвигался. Я чувствовал это и телом, и душой, которая тоже никак не отзывалась на циркуляцию. В чем же дело?

— Идиот! — обругал я себя, огрев ладонью по лбу. — Сраный нелюдь ведь сломал наш Камень!

А какая без него эволюция? Привык, блин, что все по блату.

В принципе, ничто не мешало мне прямо сейчас усесться за создание нового, но заниматься этим в сердце чужой твердыни… Да еще и когда на поверхности неизвестно что происходит… Похоже придется отложить до лучших времен. К сожалению.

Я собирался уже отправиться в город, на ходу улучшая и переделывая созданные ранее чары, как заметил одну странность.

Вывороченный из пола кусок каменной плиты.

Вот только тот не прислонился к стене, и даже не пробил ее, а будто частично утонул, как упавшее в воду бревно.

Плюнуть? Или пойти посмотреть?

Я мог бы бросить монетку, но одна весьма важная мысль неожиданно посетила мой разум, заставив принять решение самостоятельно. И я шагнул к казавшейся нерушимой стене.

Глава 14

Я подошел к стене чуть ли не вплотную, и визуально она ничем не отличалась от соседних участков. И именно это настораживало. Как могли получиться два идентичных узора расплавленных подтеков?

Я провел пару быстрых экспериментов, и если Укус мертвеца преграду преодолеть не сумел, то брошенный кусок металлического мусора просто-напросто исчез, вместо того чтобы отскочить и упасть мне под ноги. Примерно та же участь постигла и гуля. Тот спокойно шагнул в стену, а затем вернулся, волоча по полу костяные пальцы-спицы.

— Иллюзия. — догадался я.

Ну или что-то в этом роде.

Мое мертвое тело не боялось боли, но я все равно рефлекторно выставил вперед руку, чтобы не расквасить нос в случае неудачи. Рефлексы они такие. Даже двумя смертями не