Сердце Дракона. Часть II - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Я… я… — и вдруг Хаджар понял, что простой, казалось бы, вопрос, выбил его из колеи. И действительно — чем он занимался по жизни, кроме того, что реками лил кровь виновных и невинных?

Крики демонов, в их последнем убежище, до сих пор, порой, эхом доносились до него. Как и тот факт, что из-за слепоты он не мог отличить их от простых людей.

И все они пали из-за него.

Как и миллионы Ласканских солдат.

Как и секта Лунного Света когда-то…

Как и города и деревни Балиума.

— А что умеешь делать? — продолжил Ругах. — Мы мирная деревня. Мы пашем и сеем, а перед зимой охотимся. Мы занимаемся ремеслами и растим детей. И меч, который ты видишь перед собой, я достал в первый раз за двадцать лет.

— Я… — и вновь Хаджар застыл. Что он умел, кроме как проливать эту самую кровь. Хаджар знал десятки способов, как быстрее всего убить человека, не понятия не имел о том, как вспахать и засеять землю. Как прополоть грядку. Как слепить миску, как починить кровлю.

Он бы мог сказать, что умеет строить дома — ведь построили же они с Эйненом в Лесу Знаний себе избу, но… сделали они это при помощи энергии.

А рана, нанесенная Азрей, так уж получилась, что перерубила Хаджару одну из центральных меридиан. И теперь, как минимум еще на полгода, он превратился в простого смертного.

Причем даже не в том виде, в котором жил в Седенте, а “абсолютного” смертного — мало чем отличающегося от тех охотников, что сидели перед ним.

Да, он все еще мог использовать мистерии меча и свою волю, но, как показала недавняя практика с Аркемейей, даже одна попытка использовать их на полную силу, едва не уничтожила тело Хаджара.

Полгода.

Следующие полгода он не сможет сражаться.

Такая вот ирония у старушки судьбы.

— Играть на Ронг’Жа, — вздохнул Хаджар. — это все, что я умею, достопочтенный Ругах.

— Мы не пользуемся лишними словами, странник Хаджар, — старик, впервые, за много часов, вдруг, почему-то, убрал меч в ножны и спрятал их за полой плаща. — достопочтенный я или нет — делу это не поможет. А дело у нас здесь одно — чтобы деревня жила, чтобы малые родились, жили и родили других малых. О стариках заботимся. Гулянья гуляем, праздники празднуем. Торгуем немного с теми, кто достаточно честен, чтобы не пытаться нас ободрать. Жизнь у нас простая. Не подходящая для тех, кто…

Старик красноречиво посмотрел на ладонь Хаджара, которой тот пробил череп медведя. Да, может Хаджар и был лишен возможности использовать энергию, но его тело все еще было тем, что и прежде. Закаленным во многих боях, прошедшим через трансформацию волчьим зельем и в котором билось неутомимое драконье сердце.

Даже без энергии, его плоть была крепче артефакта уровня Земли.

Пробить защиту зверя, стадии Вожака, для него было не сложнее, чем обычному смертному прибить назойливую муху.

— Я понял тебя, Ругах, — Хаджар поднялся на ноги. Следом за ним поднялась и Аркемейя. — мира вашему дому.

Они развернулись и направились во тьму.

Маленькая девочка, которая все это время лежала, прислонившись к гиганту, проснулась и открыла глаза. Она увидела, как бронзовокожий мужчина и его прекрасная спутница уходят в темную чащу леса.

Она повернулась к старику Ругаху и их взгляды встретились.

Старик печально и чуть устало вздохнул.

Стоило надеяться, что он не пожалеет об этом решении.

— Странник, — окликнул он воина.

В том, что это был имено воин, причем небывалой силы, Ругах не сомневался. Тот удар ладонью, которым он свалил монстра… в нем старик увидел меч. Меч силы достаточной, чтобы уничтожить все войско барона, под началом которого служил когда-то старик. А уж его спутница…

Она скрывала свою энергию. Выглядела простой практикующей. Но что-то подсказывало Ругаху, что-то, что помогало ему выживать все эти годы — она, может и слабее воина, но достаточно сильна, чтобы…

Старик не мог продолжить эту фразу. Просто потому, что границы силы подобных этим двоим существ были нему не понятны и неподвластны.

И все же, их дороги пересеклись. Они спасли их от люто-медведя. И, что бы не терзало их в прошлом, не принять их к себе, означало нарушить законы гостеприимства.

Пасть ниже, чем самый низкий из людей.

Тот, кто назвал себя Хаджаром, остановился.

— Я смог за три дня научить маленькую девочку складывать костер… как думаешь, у меня получится научить взрослого мужа собирать урожай, чинить кровли и ставить дома?

Хаджар обернулся.

Безумный Генерал, который косит рожь?

Великий Мечник, чинящий кровли?

Что же, пожалуй, это было именно то, чего в данный момент искала душа Хаджара.

Он повернулся к Аркемейи.

Она не отвела взгляда своих зеленых глаз.

— “Куда ты, туда и я”, - молча говорили они.

— Я постараюсь быть прилежным учеником, — только и ответил Хаджар.

* * *

Где-то в горах к югу от Сухашима, среди камней мчалась белая тигрица. Она белой молнией пролетала над огромными расщелинами, перепрыгивала с одного пика на другой, так легко, будто их разделяли между собой не десятки километров, а лишь немногие метры.

Она бежала, следуя за хорошо знакомым ей запахом.

Она почувствовала, как перед ней возникла преграда. Незримая для глаза, она искрами осыпала её шерсть. Могущественная пелена закрывала ей путь.

Тигрица зарычала.

У неё было не так много времени, чтобы останавливаться перед преградами.

Молнии заискрили на её шерсти, и она прыгнула вперед, стрелой белого пламени пробивая брешь в волшебном щите.

И тут же, приземлившись с другой стороны расщелины, она оказалась перед высокой каменной стеной, которые складывали люди, чтобы защитить свои крепости.

— Зверь! — послышалось со стены. — Дикий Зверь! Срочно — Рыцарей Духа.

Тигрица зарычала и вокруг неё поднялся вихрь белого пламени.

Крики тут ж смолкли. Мужчины, да и женщины, не могли отвести взгляда от белокурой красавицы, вышедшей из пламени на лед и снег высокогорья Сухашима.

На её лбу светилась диадема