Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

– Ворон, пойдём покурим.

– Пойдём, – ответил тот и накинул футболку с шортами.

После того как они вышли, Денис пару минут поразмышлял, лёжа на кровати, а затем, накинув тельняшку, тоже вышел из каюты.

3

Выйдя на ют, Поршнев немного постоял около стола, за которым сидели Ворон с Васей, а также курили пара моряков. Перекинувшись с ними несколькими словами, он отправился наверх. Поднимаясь по трапам, он обратил внимание, что судно почти не качает. Погода стояла тихая, и море было спокойное. Такая погода Дениса вполне устраивала.

Достигнув сигнального мостика, он увидел Кравцова. На нём были штаны, военные кроссовки и не было тельняшки. В темноте, под освещением звёзд и блестя от пота, Данила стоял перед «рыбиной» возле лафетного ствола и, не обращая внимания на Дениса, бешено разбирал автомат, лежащий на расстеленном каремате. Характерные металлические щелчки и его учащённое дыхание были отчётливо слышны на мостике. С лееров рядом свисал бронежилет с закреплённым на нём кевларовым шлемом. Как только Кравцов закончил, он схватил что-то в темноте и раздался едва слышный звук. Секундомер.

– Сколько? – поинтересовался Поршнев.

Данила только теперь увидел нежданного гостя и посмотрел в его сторону.

– Десять секунд.

– Отлично, даже для дня.

– Да, но я никак не могу улучшить. Десять, и точка.

– А сборка?

– Ещё хуже. Всего пятнадцать.

– Тебя это не устраивает? Для темноты отличный результат.

– Хочется быстрее.

– Никак не угомонишься? Надо бы как-нибудь нам посоревноваться. Возможно, конкуренция поможет? – с улыбкой спросил Денис.

– Может. Вот только ты мне не конкурент.

Они рассмеялись.

– Ты, как всегда, в своём репертуаре…

Стоя на вахте, не было необходимости всё обмундирование одевать на себя. К счастью военных, в море они были предоставлены сами себе и не приходилось опасаться, что придёт нудный проверяющий и объявит выговор за такой внешний вид на посту. Умаров не был против, что подчинённые снимали обмундирование, неся службу, потому что прекрасно понимал: стоять на горячем железе в сорокаградусную жару в полной экипировке практически самоубийственно. К тому же на сигнальном мостике не было места, где была бы хоть какая-нибудь тень. Днём морпехам приходилось находиться на палящем солнце по четыре часа.

Несмотря на всё это, и днём, и ночью к несению службы все подходили ответственно. В случае необходимости быстро накидывали средства бронезащиты, брали автомат и готовы были отражать нападение. На посту никто не спал. К этому делу подходили серьёзно, и на то было целых три причины.

Во-первых, личная сознательность каждого военнослужащего. Истории о захваченных сомалийскими пиратами кораблях слышали все без исключений, и едва ли кому-то из морских пехотинцев хотелось опозориться на весь мир или на всю страну, не говоря уже о своей части, славившейся немалыми заслугами за свою сорокалетнюю историю. Каждый понимал, что вовремя не увидев цель, можно легко оказаться в плену. И если это произойдёт, никто не смог бы простить себе такую оплошность.

Во-вторых, товарищ Умаров – командир группы. Он периодически проверял несение службы своими подчинёнными, и если бы застиг кого-то из них там спящим, они не избежали бы серьёзного скандала. Кроме того, все также понимали, что товарищи в таком случае за них не заступятся, потому что в данных обстоятельствах офицер был бы, несомненно, прав. Друзья однозначно осудили бы такой проступок. В общем, проверять реакцию Умарова и остальных ни у кого не возникало желания, да и времени для отдыха было предостаточно, чтобы высыпаться.

И третья, последняя причина заключалась в Кравцове. Заснуть на посту и попасться спящим Даниле, пожалуй, было хуже всего. Он откровенно презирал тех, кто мог недобросовестно исполнять обязанности, стоя на посту. Его отношение к таким было крайне жёстким. Он легко мог словесно унизить такого товарища в любой компании, что при командирах и подчинённых, что при гражданских. Даня сам как-то признался, что это неправильно, но он просто не может поступить иначе.

– Понимаете, я когда вижу спящего на посту, меня словно накрывает. – Он говорил об этом ещё в самом начале командировки, как только они вышли в море. – Мой мозг просто не в силах понять, как это возможно. Я честно скажу, парни, что не знаю, откуда это взялось. Может, ещё со «срочки» меня приучили, может, просто сознательность такая. Но, пацаны, я вам сейчас по-нормальному говорю, не вздумайте там уснуть. Поругаемся очень сильно.

Денчик, улыбаясь, посмотрел на него и с видом, не воспринимавшим его всерьёз, сказал тогда:

– И что ты сделаешь?

– А ты хочешь проверить? – злобно ответил Кравцов, он начинал заводиться только от этой глупой улыбки Поршнева. – Конкретно для тебя я не поленюсь, спущусь вниз, принесу ведро воды и вылью её на твою тупую физиономию. Что ты так смотришь? Хочешь проверить?

Денчик удивлённо смотрел на своего друга. Он не мог понять, что его так завело.

– Ну ты что за тип… – только и сказал он.

Остальные промолчали, но каждый принял к сведению. Они это, конечно, не обсуждали между собой, но связываться с Данилой никому не хотелось. Он был крупнее каждого из них, и проверять силы в честной схватке никому не хотелось.

Обтеревшись тельником, Данила засунул секундомер в карман, отложил собранный автомат в сторону и обратился к Денису:

– Пекло жуткое, никак не могу привыкнуть к такой влаге. Даже ночью не лучше.

– И не говори. Хорошо хоть в каюте кондиционер работает.

– Да. – Данила немного подумал, а потом добавил: – Ден, принеси по-братски кофе. Просто жуть как хочется. Я сегодня только утром пил, а мне ещё два часа стоять тут.

Денис посмотрел на него, но ничего не сказал. Спускаясь обратно по трапу, он спросил, где его кружка, сколько кофе и сахара закинуть.

– Две с половиной и того и другого. Кружка должна быть на полке, над кроватью.

Денис отправился вниз, а Даня остался стоять на мостике, глядя на водную гладь, отражавшую лунный свет. Как хорошо, что Денис пришёл. Кофе выпить хотелось безумно. Он редко употреблял его по вечерам, но сегодня тот самый редкий вечер, похоже, наступил. Ничего, кружка «Чёрной карты» совсем не повредит. Данила не переживал, что озадачил Поршнева. Он знал, что если бы был на его месте, то, несомненно, выполнил бы аналогичную просьбу.

Спустя десять минут Денис вернулся на мостик. Стоя внизу, он попросил Даню взять одну из двух кружек, которые он держал в руках. Кравцов протянул руку, взял свою и сел на «рыбину». Поршнев аккуратно поднялся, встал