Приключения Печорина, героя из нашего времени - Августин Ангелов

всадников, грабеж селения и отход. Однако, теперь под руководством англичанина все могло измениться. Нас, разумеется, обрадовало известие, что Вулич все-таки остался жив. Но, мы находились в затруднении, не зная, как реагировать на предложение обменять его.

— Что будем делать? — прошептал Максим Максимович.

— Попробуем применить военную хитрость, — сказал я, — предлагаю подменить Кэлекута нашим человеком.

— Но, это же будет бесчестным поступком, Печорин! — проговорил поручик Зебург.

К моему удивлению, ему возразил сам штабс-капитан:

— Значит, по-вашему, Ипполит Илларионович, горцам, англичанам, туркам и прочим врагам нас, русских, обманывать можно, а мы не имеем права применять против них их же приемы? Так, что ли?

— На войне все средства хороши! Мы тут воюем или рыцарские турниры устраиваем? Я же не предлагаю вам, поручик, дать залп из пушек картечью по парламентерам! Хотя и следовало бы убить этого мерзкого англичанина, который вредит нам каждой минутой своего существования! — вставил я достаточно резко.

И Зебург замолчал, не зная, что возразить. А я сразу приметил, что один из наших казаков, призванный из станичного пограничья, Семен Голиков, был похож на Кэлекута, как брат-близнец — тот же рост, хищный нос, всклокоченные кучерявые черные волосы, те же высокие скулы. Особенно после того сходство усилилось, как его обрядили в горскую одежду, снятую с настоящего Кэлекута, посаженного Максимычем в каземат.

— Только молчи и делай свирепое лицо, — инструктировал я казака, пока Максимыч завязывал ему руки за спиной, но бантиком, так, чтобы веревку казак мог мгновенно сдернуть.

Чтобы оценить маскарад, позвали Бэлу. Девушка подошла и неожиданно резко царапнула ногтями всей пятерней казака по левой щеке, сказав:

— Я так расцарапала Кэлекуту лицо. Теперь этот будет совсем похож на него.

Казак отпрянул, но не закричал, хотя на царапинах выступила кровь. Он лишь с ужасом посмотрел на эту дикарку, радуясь, видимо, уже тому, что хоть глаза она ему не выцарапала.

— Мы согласны на обмен! — крикнул я Мертону со стены, держа нашего ложного «Кэлекута» за плечо. — Меняем одного на одного!

Англичанин разглядывал какое-то время казака Голикова в подзорную трубу, потом крикнул:

— Неужели вы согласны на мои условия? Впрочем, я и не ожидал, что откажетесь! У вас слишком мало офицеров, чтобы ими разбрасываться!

— Тогда выведите Вулича, чтобы мы тоже могли его рассмотреть! — крикнул я.

Лейтенант Мертон распорядился. И двое горцев выволокли связанного Вулича вперед. Я тоже взглянул в подзорную трубу. Это был наш серб. Настоящий. Не подмененный, хотя и избитый. Его левая рука по-прежнему лежала в перевязи, будучи так и примотанной к туловищу веревкой вместе с правой. Но, смотрел он на горцев и на англичанина зло и непокорно. Дух Милорада враги не смогли сломать.

— Ладно, мы выходим! — крикнул я англичанину.

Ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы выпустить меня и моего ряженого «пленника». Я шел чуть позади с пистолетом наготове, выглядывая из-за плеча Голикова. Со стороны все выглядело так, будто я держу его под прицелом. Расстояние быстро сокращалось. С противоположной стороны Вулича все также тащили двое горцев. Вдруг, когда между пленниками оставалось шагов десять, один из горцев что-то громко спросил моего подмененного «Кэлекута» на своем языке. Но, мой казак молчал, как я ему и велел. Голиков лишь смотрел свирепо и горделиво на горцев, вытаращившись на них, страшно вращая глазами и продолжая двигаться вперед.

В момент, когда мы уже находились посреди площадки перед крепостными воротами, а Вулича и подмененного «Кэлекута» разделяли всего три шага, со стен крепости раздался выстрел. У кого-то из наших солдат-новобранцев не выдержали нервы. Пуля никого не задела, но горцы сразу начали хвататься за оружие. Не мешкая, я одним движением рванул веревку, завязанную бантиком на руках Голикова, и он тут же выхватил заряженный пистолет, подвешенный заранее сзади за спиной.

Мы с ряженым казаком выстрелили почти одновременно, убив конвоиров Вулича. Горцы тоже начали стрелять, одна из пуль просвистела у самого моего уха, но мы с Голиковым успели перехватить пленника и рухнули вместе с ним в ближайшую замаскированную волчью яму, уйдя с линии огня. В этот момент раздался уже организованный залп с крепостных стен. И горцы погнали коней, быстро рассеявшись врассыпную. Под плотным огнем им стало уже не до того, чтобы доставать нас из волчьей ямы. Пространство перед крепостными воротами превратилось в место, где падал свинцовый град.

Английский шпион Мертон был вынужден убегать вместе с горцами. Враги ретировались. А Вулич был спасен. Но, наша крепость осталась в напряженном ожидании неизбежного штурма. Правда, пока ничего не происходило. Мои разведывательные дозоры замечали горских всадников на горах за аулами на противоположной стороне долины, ближе к следующему перевалу, за которым уже находилась зона ответственности нашего командования в Тифлисе. Вот только наших, опорных пунктов в той стороне пока находилось маловато. Да и слишком далеко от нас они отстояли, чтобы можно было рассчитывать на какую-либо помощь с той стороны.

К вечеру, когда я сам выехал в дозор, на дороге, ведущей в сторону станицы, мы встретили одинокого всадника. Он назвался ашугом, бродячим музыкантом по имени Амиран Бешлоев. И к его седлу, действительно, были приторочены музыкальные инструменты. А в подтверждение своих слов он спел заунывную песню, аккомпанируя себе на чем-то вроде гитары с длинным и тонким грифом, а затем и сыграл грустную мелодию на дудочке, называемой «зурна».

Этот человек был мне совсем незнаком. Но он, улучив момент, попросил меня переговорить с глазу на глаз. Не увидев у него оружия, я отошел с музыкантом от своих казаков.

И незнакомец сказал мне:

— Хочу продать булатный кинжал.

А я ответил:

— Это интересно, дайте взглянуть.

Когда мы прекрасно поняли друг друга, Амиран поведал мне, что мое донесение, отправленное с курьером, получено в штабе. И сам Гиоргадзе очень заинтересовался деятельностью английского резидента и конвоями с английским оружием для горцев. Потому грузинский князь скоро снова прибудет в крепость во главе подкрепления, чтобы руководить поимкой англичанина на месте. А нам следует пока тянуть время, пытаясь вести переговоры с горцами о чем угодно, лишь бы оттянуть штурм крепости.

Прибыв к нам, Амиран развлекал всех обитателей нашего укрепленного поселения песнями и музыкой. Ездил он и в окрестные аулы к черкесам. Там жили скучно, потому музыканту радовались. Принимали его, угощали. И никто, кроме меня и его самого, не знал, что он, на самом деле, занимается разведкой. Максим Максимович приказал усилить караулы, расставить