Диагност - Сергей Бикмаев

заметил в центре кокон беловато-серого цвета, напоминавший кокон шелкопряда. Одна ячейка была пуста. Ничего подобного Влад раньше не видел. Кристаллы на ощупь были твердыми, как настоящий кварц. Проведя ими по стеклу, он понял, что это не алмаз — он просто скользил, не оставляя следов. Кроме этого, там лежал паспорт и аттестат зрелости об окончании средней школы в целлофановом пакете.

Пожав плечами, он взял флэшку и вставил ее в компьютер. Она оказалась запаролена. Чертыхнувшись, он набрал номер Лешки-хакера. Лешка сказал, что сможет снять пароль, но нужно привезти флэшку к нему утром, когда еще нет клиентов. Договорившись на завтра, Влад подумал, что после Горбушки сможет заехать в морг, чтобы посмотреть окрашенные предметные стекла у гистологов. Сообщение об этом Сухоруков уже прислал.

Титыч умчался по своим кошачьим делам, а Влад решил лечь пораньше — завтрашний день обещал быть насыщенным. Утром он уже был на Горбушке в кабинете у Лешки-хакера. Тот, поколдовав с флэшкой на своем навороченном компьютере, отдал ее Владу со словами:

— Занятный девайс. Объем около терабайта. Я таких и не видел. И маркировки никакой. Поделишься, где раздобыл?

— Случайно досталась от покойника. Спросить уже не получится, — пожал плечами Влад.

— Давай я тебе ее сменяю на мои, такого же объема, — предложил Леха.

— Пока нет, прости. Если все будет нормально, я тебе ее и так отдам. Там просто гора информации, и как она там расположена — очень важно. Не хочу случайностей, — отказал Влад.

— Понимаю. Вопрос снимается. Но имей меня в виду. Мне дико интересно, кто смог такую штуку произвести. Может, и патента нет — я пока проверю, кстати.

— Заметано. У тебя право первой руки, как у ломателя кодов, — улыбнулся Влад.

Алексей знал, что Влад всегда держит слово, и просто кивнул. А Влад поехал на улицу Россолимо. Сухоруков его ждал. Он обещал показать кое-что интересное, помимо стекол.

В Бюро судебно-медицинской экспертизы его провели в кабинет эксперта. Шастать без сопровождения здесь было не принято. Сухоруков пожал Владу руку и поманил его за собой. Они прошли через секционный зал в холодильник. Там Сухоруков, откинув простынь с одного из трупов, показал ему открытую рану на голове.

— Владислав Андреевич, полюбуйтесь, — начал эксперт. — Следак попался въедливый и засыпал меня вопросами. Нашел он парня — сирота с Дальнего Востока. Попросил еще раз исследовать раневой канал на предмет остатков шила или спицы, которой его убили. Пришлось копаться, и я обнаружил вот это на месте слияния позвоночных артерий и перехода в базилярную.

Он показал чашку Петри, где лежал уже знакомый кокон, но гораздо большего размера.

— Ничего подобного я не видел, и такого органа просто не должно быть, но он там был. Еле удалил. Он прямо ножками пророс в мозг и артерии. Как паразит, но это не паразит. Понятия не имею, что это. Точно могу сказать, что вреда он не нанес и к смерти не причастен.

От кокона действительно отходили ножки или усики.

— Анализ делали? — спросил Влад.

— На что? Могу сказать, что он был жив, когда я его удалял, потому что отчаянно сопротивлялся. Я чувствовал его сопротивление, — сказал эксперт.

— Если у вас нет специального оборудования, передайте его нам в Минздрав, мы исследуем. Я могу принять и подписать акт передачи. Если, конечно, он не интересен полиции.

— Ради бога! Забирайте. Я и описание дам, и все наши материалы.

— Где, говорите, он был расположен? Точно?

— В треугольнике между двумя позвоночными артериями, где они переходят в базилярную. Похоже, что эта штука искусственного происхождения, так как я обнаружил хирургический шов, через который кто-то получал доступ к базилярной артерии, как будто делали операцию по удалению аневризмы через подвисочный доступ. Но аневризмы не было. Вы точно должны опознать такой шов.

— Интересно. Покажете шов?

— Конечно! — Сухоруков повернул голову трупа и показал подвисочный шов, закрывавший разрез, используемый для доступа к окончанию позвоночных артерий и базилярной артерии при операциях по купированию аневризмы.

Влад безошибочно опознал шов, сделанный аккуратно. Такие операции может делать только опытный хирург — место слишком неудобное и труднодоступное.

— Хорошо, я забираю эту штуку со всеми материалами. А что насчет стекол? — спросил Влад.

— Пойдемте. Это епархия гистологов. Они вам все покажут.

Сухоруков закрыл холодильник, и они пошли в гистологию, где заведующая лабораторией предоставила Владу микроскоп и рабочее место. Она поставила перед ним ящичек с предметными стеклами с окрашенными образцами тех самых клеток, изъятых из тела убитого. Вглядевшись, он стал перебирать стекла и просматривать одно за другим. Клетки по структуре напоминали его клетки из этого же отдела и мало походили на обычные соматические клетки из солнечного сплетения. В результате он забрал часть образцов на стеклах, а гистологи скачали ему микроскопические фото в цифровом виде на флэшку. Сами гистологи определили клетки как непонятной этиологии, не имеющие признаков соматических клеток. В принципе, больше его ничего не интересовало.

Напоследок он попросил не хоронить тело убитого, а заморозить его, потому что может еще что-то всплыть, а эксгумацию проводить сложнее, чем просто подержать в заморозке. Тем более родственников нет, и парня похоронят за госсчет, хорошо хоть, не в номерной могиле. И написал свое требование на официальном бланке, чтобы у начальника было основание для таких действий.

Теперь оставалось изучить флэшку и посмотреть, что там такое и с чем это едят.

Флэшка оказалась разбита на несколько частей. Древо файлов показало несколько папок. Папку «Информация» он открывать не стал, а сразу полез в папку «Мануал» и завис. Он прочитал ее трижды и понял, что нарыл если не золотую жилу, то огромную плюшку с маком. Коконы оказались зародышами биологической нейросети. Она устанавливалась именно там, где ее и нашел Сухоруков: для питания и роста — рядом с артериями и мозговым веществом, чтобы рядом был и продолговатый мозг, и мозжечок. Именно эта локация — самая оптимальная, исходя из прочитанного мануала. После установки она должна начать расти и развиваться в течение месяца, и только когда основные нейросвязи будут созданы, она себя проявит в виде определенной картинки, отображаемой на сетчатке глаз. Это будет означать создание нервного узла в зрительных полях. Нейросеть будет чем-то вроде долговременной памяти, функционирующей параллельно с основной оперативной памятью мозга, которая, как известно, вся оперативная. Она будет поддерживать ее и, в случае необходимости, сможет выступить как хранилище информации и исполнительная часть. Так как метаболизм мозга конечен, нейросеть сможет снять нагрузку с мозга при усиленной работе и не позволит забить продуктами метаболизма капиллярную