Хенкан. Последний эксперимент - Сора Наумова

Генри отвернулся от окна, запутался в шторе, а выпутавшись из пыльного серого плена, обнаружил, что комната пуста.

– Сората? – позвал он пока еще не очень громко. – Сората!

Следы на полу были свежими, они тут знатно натоптали, и разобраться, кто куда из них ходил, стало невозможно. Генри вышел в коридор и снова позвал Сорату по имени. Сквозняк захлопнул дверь за спиной, и вдоль позвоночника пробежали мурашки. Обвисший потолок, тесные стены – все вдруг навалилось на него, надавило на грудь, обрывая на вдохе. Генри заставил себя выровнять дыхание и сосредоточиться на важном. Например, куда делся Сората, ведь минуту назад он был тут, огрызался и нервничал, но не собирался сбегать. Он мог ругаться сколько угодно, говорить все, что придет в голову, – Генри не обидится. Может, это было отсутствием гордости, но гордость не согревает так, как близкий человек рядом, а у Генри не осталось никого ближе Сораты. Потерять его, значит потерять… все. Совершенно все.

Он пошел вперед, прислушиваясь к каждому шороху, что в изобилии наполняли мертвое здание, и оно, как спящий гигант, вздрагивало во сне, шуршало и скрипело закостеневшими суставами. Это казалось тишиной, но ведь и тишина из чего-то состоит. Генри различал звуки, которым нельзя найти объяснения и которые можно услышать лишь ночью.

Мышиная возня.

Треск старых балок.

Шуршание отклеившихся обоев.

Шаги.

Генри вскинул голову и без перехода сорвался на бег. Сердце, застывшее от секундного ужаса, бешено забилось, и кровь загудела в ушах. Генри, не разбирая дороги, мчался на шлепанье босых ног, которое ни с чем не перепутаешь. Тихо-тихо, быстро-быстро. Словно кто-то пересек коридор и затаился. Луч фонаря хаотично скользил по стенам, чертя узоры, мгновенно вспыхивающие и сгорающие дотла.

Генри на полном ходу вылетел на перекресток. Попробовал прислушаться, но в висках так грохотало, что казалось, будто все вокруг рушится.

– Сората!

Когда он успел убежать так далеко? И зачем?

Генри вспомнил про рацию и выругался. Поднес к лицу, нажал кнопку связи, и аппарат разразился скрежетом.

– Сората, – Генри облизал пересохшие губы и продолжил: – Это Макалистер, прием. Повторяю, это Макалистер. Как слышно?

Нелепость ситуации была до дрожи странной, пугающей, и перестук из динамиков действовал на и без того натянутые нервы.

– Сората! Сората, отзовись!

Неровный шорох прервался, и механический искаженный голос Курихары сухо ответил:

– Что у вас там, Макалистер?

– Я потерял Сорату.

– Не понял. Что значит, потерял?

– …что… не пойму… Алло? Алло, это Хидеко. Меня слышно?

С запозданием Генри вспомнил, что общается по открытому каналу, и его панический зов слышали все, но, кажется, не Сората.

– Я всего на минуту отвернулся. – Генри медленно пошел вперед, светя по сторонам фонарем. – Мы на втором этаже.

– Какого черта вас понесло на второй этаж? – нервно спросил Нобу, воспользовавшись паузой.

– Не говорите одновременно, – велел Хибики. – Это рация, а не скайп. Так что там с Соратой? Где вы сейчас?

Генри собрался ответить, но тут сквозь помехи связи пробился какой-то посторонний звук. Еще не разобравшись, что это, он остановился и уже совсем рядом услышал скрип двери. Убрав палец с кнопки связи, Генри вернул рацию на пояс и достал из чехла туристический нож.

Кто-то громко дышал в одной из комнат, и Генри прильнул к двери, заглядывая в узкую щель. В глубине просторного темного помещения горел фонарик, и Генри с облегчением выдохнул. Он нашел Сорату.

– Какого черта ты… – начал он и осекся.

Кимура стоял посреди детской с опущенным вниз фонарем в руке. Рация на его поясе светилась квадратным дисплеем, но Сората, кажется, не слышал треска динамиков. Он смотрел перед собой, но там была лишь оклеенная светлыми обоями стена и двухъярусная деревянная кровать. На ковре раскиданы игрушки, и луч света отразился от больших стеклянных глаз сломанной куклы. Генри подошел к Сорате и тронул за плечо.

– Эй! Сората, ты здесь?

– Ты видишь? – тихо спросил Кимура, не шевелясь и пугая Генри еще больше. – Скажи честно, ты их видишь?

– Кого?

– Детей. Они же здесь, да?

Рука Генри дрогнула, но он постарался придать голосу уверенность и легкость.

– Нет. Почему ты думаешь, я должен что-то видеть?

Сората повернул голову, и его глаза были так похожи на стеклянные шарики на кукольных лицах, что Генри едва не отшатнулся. Сората не обладал способностью видеть мертвые души, и в этом, по мнению Генри, было его счастье, но сейчас он будто сам себя убедил, что в комнате, кроме них, есть еще то, чего он разглядеть не в силах.

И, подтверждая эти мысли, он негромко спросил:

– Почему их видишь ты, а не я? Почему я вынужден пугаться каждой тени, потому что точно знаю, что здесь есть… кто-то, но я не могу его увидеть? Разве это справедливо?

Что он несет? Генри всерьез испугался, но Сората мотнул головой, и странное выражение покинуло его взгляд. Он неловко передернул плечами, и Генри убрал руку.

– Почему ты не отвечал, когда я тебя звал?

– Не знаю… Я не слышал.

– У тебя рация на поясе, – напомнил Генри. – Достаточно было просто нажать одну единственную кнопку.

Сората опустился на корточки и поднял куклу с вывернутой головой. У нее не хватало одной руки, а резиновую кожу покрывали грязные разводы, но Сората держал ее бережно, почти нежно, и Генри не был уверен, к кому он в итоге обратился, когда заговорил.

– Мне показалось, я увидел Йоичи.

– Ты мог сказать сразу, мы бы нашли его вместе.

– Я не мог ждать.

– И что? Как ты оказался здесь?

Сората устремил на него взгляд снизу вверх, и Генри снова увидел то странное выражение, которое так его напугало. Он смотрел на Генри и сквозь него одновременно.

Как будто не видел его или не хотел видеть.

– Я просто шел на звук.

– И на что он был похож? На шлепанье босых ног?

– Что? – Сората нахмурился и выпустил куклу. – Нет.

– Тогда какой такой звук?

– Я… Разве это имеет значение? Я упустил его. – Сората сжал кулаки и резко вскинул голову. – Может, он испугался тебя?

Генри показалось, что откуда-то подул холодный ветер, так неуютно ему стало.

– Ты же это несерьезно?

– Я не просил вас всех ехать со мной, – сказал Сората, поправляя рацию на поясе, сбившуюся от быстрой ходьбы. – Нас с Хидеко вполне бы хватило.

– Не мели чепухи, – оборвал его Генри.

– То есть, по-твоему, поиски моего пропавшего сына – это чепуха?

Продолжать разговор и дальше было пустой тратой времени. Сората либо не желал слышать, что ему говорят,