Кайа.История про одолженную жизнь(том 1-6) - Александр Алексеевич Иванов

— Я… Я оставила им записку…

Е-мое! Родители ее наверняка «с собаками» уже вовсю разыскивают! Видеофон-то, небось выключен был до сего момента…

— Ия! Пожалуйста, сообщи им прямо сейчас, где находишься, а я сообщу матушке о том, что ко мне приехала подруга…

— Да не нужно! Слушай, не хочу тебя обременять! Я сейчас найму извозчика и сниму номер в какой-нибудь гостинице, не переживай! — перебила меня «подруга Ия». — Я приехала потому…потому, что не могла не быть рядом с тобой в такой час!

От ее слов у меня возникло ощущение, будто погода наконец-то наладилась, да и вообще пришла весна…

— Нет, не снимешь. Сейчас же все гостиницы в городе битком забиты. — ответил ей, вспомнив, какое количество постояльцев обитает в «L’étoile du nord», а ведь это одно из самых дорогих подобного рода мест в столице!

— Я… — начала было та.

— Человек, который искренне дорог, то есть ты… — я перешел на шепот, — никак не может обременять меня! Я безумно рада, что ты приехала. Честно! Позвони, пожалуйста, своей маме, а я пока позвоню своей и решу все вопросы.

— Хорошо. — согласилась «подруга Ия» и прервала звонок.

Все интереснее и интереснее…

Матушка, услышав о моей внезапной гостье, возражать против ее присутствия рядом со мной не стала, однако…

— Нет, сама за ней ты на вокзал не поедешь, твой маршрут заранее проработан. Возвращайся в «L’étoile du nord», а за твоей Ией я отправлю автомобиль. — заявила она, а затем, словно бы спохватившись, поинтересовалась. — Ну и как? Удалось в тишине библиотеки привести чувства в порядок?

— Да, мам. Я теперь в порядке. Почти что полностью!

Ну и, конечно, разве могло обойтись без звонка от Надежды Васильевны, мамы Ии, чья любимая дочь впервые в жизни натурально сбежала из дома, да еще и в какое неспокойное время…?

Никак не могло, разумеется. Однако эта предприимчивая женщина довольно быстро успокоилась, услышав мои заверения в том, что о ее экстравагантной дочери позаботятся.

— Ия, есть ли рядом с тобой какое-нибудь кафе? — поинтересовался я, когда, переговорив с матерью «подруги Ии», набрал ей самой.

— Да, вроде бы… — ответила Ия, добавив через несколько секунд. — «La Cafeotheque».

— Хорошо. Жди там, за тобой скоро приедут.

— А, ладно! Спасибо за твою заботу, Кайа!

В авто, по дороге в гостиницу ' L’étoile du nord'.

Едва усевшись в кресло, я принялся размышлять о том, что же мне удалось за сегодня выяснить…

Решение съездить сюда оказалось определенно правильным! Знать бы теперь еще, что со всем этим делать…

Матушка — уроженка крошечного уездного городка в Тверской губернии, типичнейшего «N-ска», раскинувшегося на берегу Волги. Ее отец — действительный статский советник, Виталий Оскарович Леваков. Мать — его зарегистрированная любовница.

И то ли в восьмидесятых — начале девяностых годов прошлого века «гайки» для прессы не были столь сильно «затянуты» как нынче, то ли сам Виталий Оскарович и его домочадцы охотно общались с журналистами, а может, и все вместе. Как бы то ни было, но Семья Леваковых весьма часто оказывалась на страницах газет. Как городской, так и уездных. Ну а что, ведь целый действительный статский советник, что для маленького городка, население которого на тот момент насчитывало, дай бог, двадцать тысяч человек — ого-го какая фигура!

Тем более что Его Превосходительство слыл тем еще бабником (не осуждаю), предпологаемые амурные похождения которого местечковый аналог «Светских Хроник» смаковал с особым удовольствием, пускай даже и в весьма витиеватых и осторожных выражениях.

И все у Семьи Леваковых было внешне хорошо. Ровно до тех самых пор, пока…

Глава 104

Как именно это произошло, мне доподлинно выяснить не удалось, однако, зимой девяносто третьего года, у жизнерадостной, судя по многочисленным виртуальным изображениям с ней, виденным мной на страницах газет, девочки восьми лет отроду, моей приемной родительницы, приключилась двусторонняя пневмония.

И это единственное более-менее конкретное упоминание о нездоровье маленькой Жени Леваковой я обнаружил в статье, посвященной торжественному открытию нового здания городской больницы ее родного «N-ска», главным врачом которой являлся человек, занимавшийся лечением ребенка, ибо на тот момент служил у Леваковых семейным доктором.

Писали, что девочка осталась жива лишь благодаря божьей помощи да профессиональному мастерству доктора.

И вот, на виртуальных изображениях Жени до и после болезни, сделанных с разницей в те полгода, что Семья не демонстрировала ее «уважаемой публике», я увидел двоих совершенно разных детей.

До. Беззаботную, каковой и полагается быть ребенку ее возраста, Женечку Левакову, улыбчивую девочку с двумя длинными толстыми косами, которая, хотя и была жуть как похожа внешне на мою приемную родительницу, но…

И Евгению Филатову после.

Виртуальные изображения в оцифрованных газетных выпусках оказались на редкость хорошего (для газет) качества и вполне сносно передавали мелкие детали лица.

И оно, ее лицо, стало совершенно разным. До и после. И это не оптическая иллюзия или моя надуманность, ведь я просмотрел вполне достаточно изображений с этим ребенком для того, чтобы не ошибиться в выводах.

Работа мимических мышц лица до и после стала различна. Как и само выражение лица. Совершенно неприсущее детям выражение какой-то чрезвычайной собранности, постоянно, даже когда снимавший заставал ее искренне чему-то радующейся.

И ведь подобное я уже видел ранее! Когда сравнивал увиденное на виртуальных записях, сделанных «старой» Кайей, с тем, что «показывало» зеркало теперь.

Два внешне очень разных лица Кайи.

Ну и плюс, конечно, матушкина прическа. После, она обнаружилась со своими обычными, модно подстриженными до плеч, густыми темными волосами. Эту же самую прическу у нее можно увидеть и теперь.

Приемная родительница явно не из числа тех женщин, которые часто меняют свой стиль…

«Она раз за разом возвращается в тот самый день…». — в очередной уже раз мне вспомнились слова галлюцинации.

Галлюцинации ли…

И если моя воображаемая собеседница была права, то, вероятнее всего, мне удалось обнаружить временной промежуток с «тем самым днем».

А ведь матушка обманула меня!

«Но я — шестая по счету дочь своего отца, и даже так у меня не было свободной воли в вопросе выбора своего жениха».

По крайней мере, отчасти. И это очень странно, ведь подобное элементарно проверяется.

У действительного статского советника было больше дочерей. Он, вообще, исключительно многодетный тип, но…

Только у его первой законной жены, Вероники Васильевны, было пятеро детей, все дочери. То есть, вместе с Женей — и получается та ее цифра 6.

Однако, к моменту замужества матушки, они, эти ее старшие единокровные сестры, уже покинули этот мир.

Где-то через неделю, после того как приемной родительнице исполнилось десять, с дочерями Вероники