Обманщики. Пустой сосуд - Дарья Алексеевна Иорданская

отличие от коридоров и помещений, через которые они прошли, здесь камень был едва обработан, сохранялись странные его нагромождения и огромные гипсовые колонны, вырастающие из земли, точно причудливые серые деревья.

А еще пещера, в отличие от города, была обитаема.

— Гулямы! — вскрикнул Ратама.

С камня на камень, двигаясь странно, по-звериному и одновременно по-человечески, к ним неслись двое. На них были надеты грязные линялые лохмотья, а глаза горели, словно это и в самом деле были чудовища-людоеды из легенд кочевников.

Это отражение у них в глазах, понял Цзюрен и обернулся. Отражение огромной, искрящейся в лунном свете серебряной статуи.

— Это люди, — сказал Ильян, отступая назад.

Цзюрен с трудом оторвал взгляд от серебряного колосса и удобнее перехватил меч.

— Не в нынешнем их виде.

Чудовища приготовились к прыжку. Цзюрен, пусть все в нем протестовало против бойни, готов был дать отпор, защищая беспомощного лекаря и напуганного «гулямами» Ратаму, и крепче стиснул рукоять меча.

* * *

Людей Кала-ана воспринимала как неизбежное зло. Если бы не все эти просительницы с их мелкими глупыми обращениями и мольбами, она умерла бы с голоду. Да и в компании она нуждалась, чтобы не одичать, как эти пришлые гулямы, которых свела с ума их собственная жадность. Еще Кала-ана порой думала, вот появится кто-нибудь, кто ей приглянется, и она по обычаю женщин своего почтенного древнего рода родит ему ребенка. Девочку. У них всегда, поколение за поколением рождались девочки. Такова была, наверное, воля Богини.

Но вот, приглянулся ей один, и что? Сперва он пробрался в одно из старых святилищ. Затем попытался ее обмануть, угрожал ей и, кажется, ни на секунду не раскаивался. А ведь Кала-ана почти поверила в его слезливую историю. Но что на деле? Как и все, он здесь ради Безумствующей. Она, что ли, на людей морок наводит?

Кала-ана служила Богине, но не слишком-то ее почитала. Очень уж любила Безумствующая морочить людям головы. Мать рассказывала, в древние времена ей служили великие мудрецы, чей разум Богиня осушала за пять-семь лет, превращая умнейших людей в младенцев, способных только пузыри пускать. Видать, люди измельчали, раз сейчас им хватает единственного взгляда.

Кала-ана постояла немного, разглядывая горизонт, потом подхватила корзину с высохшим бельем и пошла домой. Темнело уже, и нужно было накормить своих «гулямов», починить одежду да еще, пожалуй, сменить Шену этому повязку, посмотреть, как бы рана не загноилась. Корзину Кала-ана оставила в одной из кладовых, взяла заранее приготовленную еду, лепешки с сыром — мяса она «гулямам» не давала — и пошла в пещеру.

Мать называла это огромное помещение «Пустым сосудом». Маленькая Кала-ана часто спрашивала, откуда взялось такое название, но мать, кажется, и сама не знала и даже о том не задумывалась. Для мамы многие вещи были просты и не предполагали двойных толкований. Она никогда, к примеру, не задавалась вопросами, откуда взялась Богиня и почему один ее вид сводит с ума. И почему только пришлых и мудрецов из легенд, а у Кала-аны не вызывает ни трепета, ни страха, ни почтения? Разве что легкую тревогу.

Пещера была огромной и полнилась странными гулкими звуками. Чужие голоса разносились далеко. Чужие, чуждые, жуткие. Отбросив еду, Кала-ана побежала через пещеру, перепрыгивая нагромождения камней, и едва успела вовремя. Ее «гулямы», наполовину напуганные, наполовину обозленные, бесновались и прыгали, а перед ними — трое незнакомцев. Двое в каррасской одежде, а третий — из кочевого племени. Они были ошеломлены, Богиня на всех так действовала, и напуганы. Испуганные люди часто совершают жестокие и глупые вещи.

— Не трогайте их! — крикнула Кала-ана по-каррасски, и сама не зная толком, к кому обращается.

Ее окрик заставил всех замереть, даже несчастных гулямов, и повернуть головы. В глазах потемнело. Все вокруг на мгновение показалось ей залитым кровью, Кала-ана почти ощутила ее запах, ее вкус на губах. Сглотнув горечь, она нашла в себе силы закончить:

— Не смотрите на статую! Ничего не делайте вообще!

* * *

Девушка, совсем юная, загорелая, в ослепительно-алом наряде взобралась на камень и тут же согнулась пополам, тяжело дыша. Уперлась руками в колени. Гулямы, заслышав ее голос, замерли и повернули головы. Цзюрен, не сводя с них взгляда, медленно опустил меч, потом посмотрел на Ильяна. Тот пожал плечами. Эффектное появление незнакомки и на него произвело впечатление, но как себя вести, лекарь пока не знал. Зато мгновенно среагировал Ратама: выронил меч, упал ниц и забормотал: «Госпожа ведьма! Госпожа ведьма! Не гневайся!» Ведьма распрямилась наконец, приосанилась и приобрела вид самый важный и грозный. У Ильяна это только вызвало улыбку: девушка была миловидная и юная, едва ли старше Лин.

Впрочем, быстро стало не до смеха. Девушка шагнула ближе, и «гулямы», как верные псы, метнулись к ее ногам.

— Вам нельзя здесь находиться, — сказала девушка строго. У нее была достаточно правильная речь, с легким гортанным местным акцентом. — Уходите.

— Мы не хотели вторгаться в ваши владения, госпожа, — как у него это всегда водилось, безупречно вежливо проговорил Цзюрен. — Мы лишь ищем кое-что.

Жестами и окриками прогнав «гулямов», девушка подошла еще ближе, так что можно было ощутить исходящий от ее одежды пряный аромат.

— И что же это? Гостям здесь не рады. Никто не приходит в святилище, даже люди Девяти племен. Даже… Уходите.

Взгляд ее метнулся к статуе. Ильян невольно посмотрел в том же направлении, щурясь от слишком яркого серебряного сияния.

— Не смотрите!

— Почему? — спросил Ильян, опуская взгляд.

Статуя приковывала к себе внимание, несмотря на всю свою дикарскую уродливость. А быть может, и благодаря ей. Так раз за разом ты возвращаешься взглядом к какой-нибудь мерзости, ужасаясь и почти восхищаясь одновременно.

— Богиня сводит людей с ума.

Ильян посмотрел на «гулямов». Отбежав в сторону, они сели на корточки. Для полного сходства с собаками только высунутых языков не хватало.

— Как их?

Девушка в первую секунду удрученно кивнула, а потом опять приняла грозный и строгий вид, вспомнив, что она тут хозяйка.

— Уходите.

— Госпожа, мы здесь по важному делу. И мы вовсе не желаем зла ни вам, ни… — Цзюрен посмотрел на «гулямов», пытаясь подобрать подходящее слово. И не нашел. — Им. Мы ищем место, называемое «землей Акаш». И у нас мирные намерения.

В подтверждение своих слов он убрал меч и с почтением поклонился.

— Мы слышали, госпожа, что у жителей Акаша было лекарство, исцеляющее любые болезни. Оно нам жизненно необходимо.

Девушка нахмурила лоб, а потом кивнула.

— Идите за мной.

Идти пришлось недалеко. Не прошло и пары минут, как они увидели череду бамбуковых клеток. И Шен Шена в одной из них.

— Вы знаете этого человека? — сухо спросила ведьма.

Цзюрен медленно кивнул.

— Тогда забирайте его и уходите, пока