Уродка: блуждая в потёмках истин - Геннадий Петрович Авласенко

– Что ещё ты знаешь про такие скафандры? – Понимая, что вопрос этот не из самых важных, но всё же не удержалась, чтобы его не задать. – И откуда у тебя эти известия?

– Мы многое знаем! – почти торжествующе процедил сквозь зубы чужак. – Вам, намертво застрявшим в темноте невежества, даже не снился тот уровень знаний, которым владеем мы! А скафандры эти мы искали давно, мы знали, что где-то здесь, в подземном хранилище, их целая сотня, а то и больше! И это не считая остального оружия, которое тоже там находилось, да разве ж только оружие! Там были знания, такой объём знаний, о которых вы, тупые и невежественные дикари даже представления не имели! И ты, проклятая и самодовольная тварь, всё это уничтожила одним нажатием кнопки! Да будь ты за это вовеки проклята, тупая, мерзкая идиотка!

Что ж, крысиное зелье принуждало чужака говорить правду и только правду, так что обижаться на целый поток оскорбления (кое в чём даже вполне обоснованных) было бы, не только нелогично, но и по-настоящему глупо. А вот получить как можно больше информации – это другое дело!

Посему я не стала оправдываться, объясняя причину, почему поступила именно так. Вместо этого просто продолжила нашу увлекательную беседу.

– Расскажи лучше мне о своём обществе, – начала, было, я, но тут же поняла, что задала излишне расплывчатый вопрос, который и вопросом, собственно, не является.

Не удивительно, что чужак так ничего на него и не ответил.

– Наше общество называется Федерацией, – начала я издалека, хоть нисколько не сомневалась в прекрасной информированности чужаков об устройстве (и самом подробном) нашего общества. – А как ваше общество называется?

– Общество! – Чужак презрительно фыркнул. – Впрочем, у таких дикарей, как вы, именно общество! У нас же – Империя! Великая и непобедимая Империя, хоть, возможно, ты даже слова такого не слышала, презренная Повелительница грязных дикарей и недоумков!

По-прежнему стараясь не обращать никакого внимания на явные попытки оскорбления, тем более, не пытаться хоть в чём-либо оправдываться перед этим напыщенным и самодовольным типом, я решила продолжить далее нашу беседу, хоть более правильно было бы назвать её допросом.

– Ты сказал, что цель ваша – завоевание нашей Федерации. А для чего вам нас завоёвывать? И что с нами будет дальше, после вашего, так сказать, завоевания?

Последний вопрос мой был просто пронизан сарказмом, но чужак его, то ли не заметил, то ли не посчитал нужным замечать, потому как ответил мне с прежним высокомерным жаром и пафосом.

– Разумеется, тех поселковых мутированных тварей, которые, как бы в насмешку, называют себя настоящими людьми, ждёт полное и беспощадное уничтожение! Мы, кстати, уничтожили их у себя ещё в незапамятные времена, с корнем вырвали, так сказать, эту заразу, эту злобную пародию на человечество! Вас же, жителей резерваций…

– Поселений, – поправила я чересчур увлёкшегося оратора. – Не резерваций, а поселений.

– Резерваций! – упрямо повторил чужак. – Именно резерваций, в которых вы, не сотни даже, тысячи лет унижено пресмыкались перед этими выродками, безмолвно снося любые обиды и унижения, лишь бы сохранить в целости свои жалкие и ничтожные жизни! Этим вы запятнали высокое звание настоящего человека и потому лишили себя права называться почётным этим званием! Почти его лишились, – тут же поправился чужак и временно замолчал.

– «Почти» – это звучит обнадёживающе, – с прежним сарказмом заметила я. – Значит, у нас всё же есть возможность сохранить свои жалкие и ничтожные жизни после вашего, так сказать, успешного завоевания нашей многострадальной Федерации?

И вновь сарказм мой пропал втуне и до собеседника просто не дошёл.

– Не все! – выкрикнул он обвиняющее и, одновременно, торжествующе. – Процентов десять-пятнадцать, не больше! Да и те займут в нашей возрождающейся Империи самое низкое, подчинённое самое положение! Да вы ничего другого и не заслуживаете, жалкие трусы и приспособленцы!

Выкрикнув это, чужак, наконец-таки, замолчал, а мне с грустью подумалось, что кое в чём он, несомненно, прав. Столетия и тысячелетия угнетения не прошли даром и привели к тому, что трусость и приспособленчество прямо-таки в кровь и плоть нашу органически впитались. И три года свободы, причём, не завоёванной самолично, а милостиво подаренной сверху рыжеволосой Девой-освободительницей, – это слишком короткий срок, дабы хоть что-либо кардинальным образом изменить. Не в образе жизни, а именно в психологии человеческой…

Но всё это – наши личные проблемы! И не чужакам, с их навязчивым синдромом собственного превосходства и исключительности, не их карликовой империи наши проблемы решать!

В том, что эта, так называемая, империя, несмотря на пышное своё название, не превышает в размерах территории нашей Федерации (а, возможно, и значительно ей уступает), в этом у меня не было ни малейших даже сомнений.

– Итак, десять-пятнадцать процентов моих соплеменников вы оставите себе в услужение, – из последних сил стараясь сдерживаться и говорить спокойно, промолвила я. – А с остальными как же? Их что, тоже в расход? Как и жителей посёлков?

– Ну, зачем же в расход? – Проговорив эту, чужак вдруг улыбнулся (вернее, ухмыльнулся) снисходительно. – Люди они всё-таки, а не твари поселковые. Отправим их в трудовые лагеря, на перевоспитание. Лес корчевать, болота осушать, новое жизненное пространство отвоёвывать у матушки-природы. Смертность в тех лагерях, правда, значительная, но зато не без пользы подыхать будут, а во славу нашей великой Империи! И взрослые, и щенки их малолетние…

И тут уж я не сдержалась. Просто не смогла сдержаться, хоть почти сразу пожалела об этом…

Разумеется, ударила я чужака не кулаком, а ладонью наотмашь. Но и этого вполне хватило, чтобы у него глаза под самый лоб закатились, а голова бессильно на грудь свесилась.

«Чёрт! – в панике подумалось мне. – Вот же чёрт! Неужто я убила его, этого гада?!»

Но, оказалось, что не убила. Гады, они живучие!

– И это всё, на что ты способна?! – прохрипел злорадно чужак, сплёвывая на пол вязкую кровавую слюну. – Теперь я понимаю, почему ты так нерешительно и даже трусливо повела себя три года назад!

– Трусливо? – с каким-то даже недоумением переспросила я.

– Именно трусливо! – При этих словах чужак вновь высоко вскинул голову и бросил на меня взгляд, полный ненависти и самого жгучего презрения. – Ты ведь могла тогда, три года назад, выжечь калёным железом всё это мутированное отродье из посёлков… могла ведь, разве не так?…

– Могла! – Я согласно кивнула головой, потом помолчала немного и добавила: – Но не стала этого делать. Сказать, почему?

– Не надо! – Чужак вдруг презрительно расхохотался, глядя мне прямо в лицо. – Это был твой единственный шанс, чтобы…

Не договорив, чужак замолчал и вторично сплюнул на пол кровавой слюной.

– Чтобы,