Наследник. Тайны рода. Том 1 - Мэт Купцов

Ревнует, злится, и даже входит в ярость.

Зачем я пригрел её у себя в деревне? Словно мину замедленного действия.

Опасная штучка.

Во дворе слышен шум, выхожу.

Вернулись капитан Фёдор и староста Савелий. Капитан со значением вытянулся передо мной и, выдержав паузу, заявил.

— В деревне Трушникова и Дубровное обнаружены гаремы бывших хозяев.

Я удивлённо глянул на мужиков.

Савелий тяжело вздохнул, снял шапку и начал подробно докладывать.

— Девки-то, значит, не знают, что им теперь делать. Сидят, говорят, как куры на насесте. Из Трушникова привезли пятнадцать душ, в Дубровном тоже порядочно. Что прикажете делать, барин? — кивает за ограду.

Я выхожу в калитку на улицу, где стоят две повозки. Девушки сидят на сене, тесно прижавшись друг к другу, и с тревогой таращатся на меня.

Вид у них не самый боевой — лица заплаканные, одежда —легкая не по погоде. Кто во что одет, сверху мужики тулупы на них набросили, а ноги кутают девчата в грубую дерюгу.

Перевожу недоумённый взгляд на Савелия.

— Им верхнюю одежду специально не давали, чтобы не ровен час, не сбежали, — объясняет мне староста.

Васька первым делом суёт голову в повозку.

— Ну и гаремчик, скажу я вам, боярин. Прямо как в сказке. И брюнетки, и блондинки, и одна, гляди-ка, рыжая. Что всех себе заберете, ваше благородие или парочку мужикам отстегнёте?

Я хмыкнул.

Девушки нахмурились, а одна, по-видимому, главная, с вызовом смотрит на меня.

— Господин, мы не знаем, что нам делать. Нам страшно…

Я поднимаю руку, останавливая Ваську, который уже открывает рот для очередной колкости.

— Во-первых, накормить, — распоряжаюсь я. — Во-вторых, дать приличную одежду. Савелий, поднимай народ, пусть разбирают девушек по домам. Только на постой! Ты меня понял? Пять ко мне на женскую половину.

Фёдор озадачено трёт лоб.

— Барин, а в Дубровном-то что делать? Там гарем побольше будет.

Я машу рукой.

— Сюда везите. Всех накормим, оденем и дело дадим. Работать будут на благо моей возрождающейся Империи. Кто шить умеет — шейте, кто готовить — на кухню. Хватит глазками стрелять, время строить Империю!

Девушки переглянулись, а та, что говорила первой, несмело уточняет.

— А если мы… не хотим?

— Не хотите — значит, ещё не проголодались. Ничего, к вечеру захотите, — разворачиваюсь и иду в дом.

Мужики идут за мной.

Фёдор стоит перед картой Тобольской губернии, руки на пояс, хмурится.

— Дороги, — говорит он, постукивая пальцем по выцветшей бумаге, — без дорог нам никуда. Надо обе дороги от деревень к нашему Долгушино протянуть, иначе будем возить продукты на себе, как бурлаки.

— К весне и деньги на строительство дорог будут и подрядчика наймём, — отвечаю я.

Медленно прохожу вдоль стола.

— Спрос с вас обоих будет за все три деревни. Надо тщательно подготовиться к весне… А главное, люди, иначе замыслы впустую уйдут.

Мужики посерьёзнели, переглянулись и засобирались. Фёдор ещё что-то бурчит себе под нос, Савелий прищуривается и уходит последним.

И тут, как вихрь, влетает Васька. Лицо красное, дыхание сбито.

— Ваше благородие, следователь службы юстиции вас ищет! Из самого Тобольска! Говорит, дело важное, хочет допросить.

Я замираю, облокачиваюсь на стол и пристально смотрю на Ваську.

Вот только этого мне не хватало.

— Допросить? Меня? Ну, дела…

Васька кивает.

Донос кто –то состряпал?

Или нашлись те, кому наше развитие поперёк горла встало?

И что они там накопали на меня в Тобольск?

Я сажусь за стол, медленно барабаню пальцами по поверхности. Придётся готовиться к встрече.

— Где он? — спрашиваю у Васьки.

— На постоялом дворе, ждёт вашего решения, — отвечает тот, переминаясь с ноги на ногу. — Говорит, чтоб долго не тянули.

Постоялый двор мы недавно построили, вовремя –то как. Усмехаюсь я.

— Подожди, Васька, знаешь, как такие любят ждать. Пусть привыкнет.

Васька хмыкает.

— Ладно, скажи ему, скоро приму, — говорю наконец. — А сам беги к Фёдору, скажи, чтоб к вечеру зашёл. Надо обсудить, как мы эти земли защищать будем не только от бедности и напасти, но и от таких вот незваных гостей.

Васька кивает и срывается с места, а я снова смотрю на карту. Весна будет горячая, в прямом и переносном смысле. Нужно не только строить, но и защищаться.

Сашка носится по двору, как ошпаренный.

— Беги давай за следователем из Тобольска! — кричу ему.

Сашка подхватывает шапку на лету и исчезает за воротами.

Через полчаса раздаются шаги возле моего кабинета.

— Входите! — кричу я.

Входит мужчина в чёрном сюртуке, аккуратный, как аптекарь. Глаза цепкие, мышиные, усики тоненькие, словно их расчёсывают каждое утро.

Шляпа сидит на голове, будто её прибили. Протягивает мне руку, сухую, жёсткую.

— Александр Мышкин, следователь службы юстиции города Тобольска.

— Барон Демид Архипов. Проходите, садитесь. Чем заслужил ваше внимание, что аж из Тобольска ко мне пожаловали?

— Ну, как вам сказать…

— Подождите- подождите! Мышкин? — переспрашиваю я, прищурившись. — Да вы случаем не с тех Мышкиных, что к моему дяде Захару наведывались?

Мышкин натянуто улыбается, но в глазах мелькает что-то недоброе.

О, как! Похоже, в яблочко попал.

— Я из тех Мышкиных, что в Тобольске дела решают, — отвечает он, выуживая из папочки бумагу и протягивая мне. — Депеша.

Разворачиваю документ, читаю и дар речи теряю. Говорится, что я незаконно присвоил себе две деревни — Трушниково и Дубровное. И их прежние хозяева подали на меня жалобу.

— Где их жалобы? Это документ из вашей конторы. У вас нет оснований. Это просто поклёп, — усмехаюсь я, и откидываюсь на спинку кресла.

— Что вы себе позволяете, барон Архипов! Я должностное лицо при исполнении.

Да мне плевать, какое он лицо.

— Это ещё что за новости? — рявкаю. — Я честно выиграл эти земли на дуэли! Могу представить свидетелей!

Мышкин с подозрением глядит на меня и щурится.

— Свидетели, говорите, есть? — спрашивает с ухмылкой.

Я на секунду замешкался, но тут же беру себя в руки.

— Из Дубровного есть, — отвечаю бодро.

— А из Трушникова?

Я кашлянул, глядя на его ехидную физиономию.

— Свидетели… В общем, бумажек я не собирал. Но живые люди есть.

Мышкин хмыкает, складывает руки на груди и покачивает головой.

— Лихо, лихо… Только вот депеша говорит другое.