Князь поневоле. Оружейник Империи - Илья Городчиков

поражала. Фактически, если оптимизировать конструкцию, то относительно легко даже пехотная рота сможет выставить как минимум полсотни установок, которая сможет задавить врага своим числом. Само собой, при большом желании можно будет разместить такую батарею на автомобильной тяге, создав полноценный прообраз легендарной «Катюши», но сейчас оружие было слишком нестабильным, чтобы использовать его в массовом порядке.

Но не только ракетным комплексом был богат этот день. К тому времени мой пулемёт был готов к испытаниям. Хотя забирать на себя все заслуги Григория я не собирался. Несмотря на короткий прожитый им век, он оставался действительно талантливым оружейником, отчего под моим тщательным руководством смог достаточно улучшить пулемёт своей конструкции. В стоимости он был практически в два раза дешевле, чем один принятый на вооружение пулемёт системы Максима, а вместе с тем имел возможность прямо во время боя менять собственную скорострельность посредством всего одной маленькой детали под стволом. Путём поворота этой детали оператор пулемёта мог повышать и понижать скорострельность. Это было неимоверно важно хотя бы из-за того, что пулемёт системы Спасского-Ермакова практически не имел возможности менять ствол в полевых условиях. Конечно, его можно было сменить, но для этого нужно будет откатиться глубоко за линию фронта, где есть вменяемого качества станки. Само собой, можно было бы сделать конструкцию, которая позволяет менять этот самый ствол, как это было у модернизированного пулемёта системы Калашникова или его немецкого универсального коллеги, который в модернизированной своей форме до сих пор остался на вооружении германской армии, но это несколько увеличивало отнюдь не маленькую стоимость пулемёта, так ещё и утяжеляло конструкцию.

Надо сказать, что к совместной с Григорием разработке я решил добавить и возможность использования оптического прицела системы Мосина. Да, он несколько уступал в удобстве крепления привычному «Ласточкиному хвосту», но вместе с тем прицел не казался мне лишним. Кто-то скажет, что у пулемёта совсем другая функция — давить врага огнём, не допуская его наступления и прижимая к земле, но я понимал, что характеристики моего пулемёта более чем хватало, чтобы эффективно использовать его на расстоянии в пять сотен метров короткими очередями или одиночными выстрелами.

Естественно, что демонстрировать свою разработку я доверял только себе. Расставив сошки и улёгшись на расстеленную на земле шинель, я выдохнул и посмотрел на людей, которые прибыли на демонстрацию. Среди них было много изобретателей из группы консерваторов, лица которых были таковы, словно каждый из них съел минимум по мешку кислющих лимонов. Мало того, что ракеты Циолковского показали удивительную эффектность и даже неплохую возможную эффективность, так теперь и мой пулемёт мог стать открытием для военного сектора нашей страны. Всё же, если армия примет мою разработку на вооружение, то это будет настоящим триумфом, ведь получится обеспечить страну собственной разработкой и при прежних затратах страна сможет поставить в два раза больше орудий, а это сильно увеличит огневую мощь многих подразделений. Да и нового калибра изобретать не придётся.

— Приготовьтесь, господа! Сегодня вы увидите чудо!

В трёхсот метрах от моей стрелковой позиции стояла целая цепь из деревянных ростовых мишеней с намалёванными чёрной краской лицами. Стояли они достаточно плотно, будто атаковали растянутой цепью во времена линейной тактики. Само собой, что сейчас в подобной формации будут атаковать только полные глупцы, или применяя так называемую «психологическую атаку», но это сопоставимо со слишком большими потерями. Хотя для демонстрации именно такая формация была просто прекрасной.

Короткий, но мощный выдох, после чего палец медленно утопил спусковой крючок. Пулемёт зарычал, отправляя десятки пуль за считанные секунды. Длинная очередь трассирующих снарядов перечеркнула цепь деревянных мишеней, превращая их в наборы из древесных щепок. Пыль летела во все стороны, а пулемёт бешено трясся из стороны в сторону. Приходилось вкладываться всем телом. Приходилось стрелять средней длины очередями — в десять патронов. В противном случае пулемёт отчаянно отказывался слушаться своего оператора в виде меня. Плечо же отчаянно ныло к тому моменту, как длинная, в сотню патронов, лента опустела. Появилась мысль, что стоит придумать резиновую накладку, а в простонародье «галошу» на пулемётный приклад. В этом плане Максим всё же был куда лучше, поскольку гасил сильную отдачу винтовочных патронов собственной тяжестью, но и эта тяжесть слишком сильно мешала маневрировать с таким оружием. Требовалось минимум два бойца только для переноски самого туловища пулемёта, не считая не самой лёгкой треноги или колёсного лафета.

Как только металлическая лента рассыпалась на сегменты, а пулемёт голодно и сухо щёлкнул пустым патронником, то я поднялся, разминая отбитое плечо. Опыта в орудовании таким мощным оружием. Глаза многих солдат и учёных сейчас показывали царящую в их умах удивление. Циолковский и присутствующий на стрельбах Мосин же излучали истинную радость. Они радовались не только моему личному успеху, но что и их союз учёных и конструкторов явно заполучил себе в казну минимум одно очко.

— Изволите показать, как перезаряжать это устройство?

Великий Князь Александр Александрович стоял рядом со мной, потирая уши. По моему совету он затолкал в уши скатанные шарики из ваты. Само собой, что старая-добрая православная вата даже близко не обладала теми шикарными способностями по сохранению органов слуха, которыми могли похвастаться современные мне активные наушники, но это помогало не оглохнуть от такой продолжительной стрельбы. Всё же патроны от «трёхлинейки» бахали будь здоров, напоминая паровой молот, обрушивающий свою мощь на громадные наковальни.

— Само собой, Александр Александрович.

Стоило всячески угождать младшему брату императора. Именно от этого человека со стальными глазами зависело очень и очень многое. Фактически, его рукой и приказами был создан конструкторский центр «Марс», а также начато постепенное перевооружение Русской Императорской Армии. Этот Рюрикович отличался удивительной воинственностью, и в последнее время всё больше и больше появлялось слухов того, что вместе с собственными телохранителями успел принять бой в последние пару месяцев мексиканско-команчского конфликта. Конечно, некоторые из представителей высшего круга власти яростно этот факт отрицали, но и слухи шли не со страниц жёлтой прессы, а из уст некоторых командиров-добровольцев, успевших себя проявить во время короткого, но ожесточённого конфликта на американских землях. У некоторых дворян и вовсе появилось мнение, что его императорское высочество Рюрикович Александр Александрович родился не в то время. Ему бы одеться в доспехи, вскочить на вороного коня с булатным мечом в руках, да пойти лично рубиться с врагами государства на любых рубежах, но вместо полководческой жизни ему всё больше приходилось выступать в качестве военного администратора, следя и курируя развитие армии.

Александр Александрович мне откровенно нравился, и я очень надеялся, что со стороны