Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая - Геннадий Борисович Марченко

допотопный унитаз. Поэтому и унитаз, и умывальник оперативно заменили за мой счёт. Ещё и стены в уборной срочно покрасили быстросохнущей краской. Причём насчёт компенсации я даже не заикался, поскольку начальство порта дало разрешение на «апгрейд» сортира только за свой — то бишь мой — счёт. То есть как только я высказал своё предложение начальнику порта, так сразу и услышал — бога ради, любой каприз за ваши деньги! Хоть на всех теплоходах сортиры ремонтируйте, если денег хватит. На все теплоходы распыляться я не собирался, поэтому ограничился нашим «Москва-3».

Красить сам теплоход, к счастью, не пришлось, краска на его бортах ещё не сильно облупилась, а если смотреть издалека — то и вовсе как новенький. Подкрасили только намалёванный на трубе красный флаг с золотыми серпом и звёздочкой над ним.

Тамада переместилась на теплоход с нами, должен же кто-то держать в узде программу развлечений, не давая людям бесцельно слоняться по палубам. Но я предупредил заранее Калерию Львовну, чтобы не переусердствовала. Народу после шумного застолья в ресторане захочется отдохнуть, и перегружать его разными конкурсами не стоит.

— Не волнуйтесь, молодой человек, всё будет тип-топ, — улыбаясь золотыми коронками, с переходом на полууголовный сленг заверила тамада.

ВИА «Пламя» уже расположился на корме теплохода, встретив гостей какой-то бодрой инструментальной композицией.

— Это же «Пламя»! — воскликнул кто-то.

Ну да, для большинства гостей приглашение популярного вокально-инструментального ансамбля стало сюрпризом. Знали бы они ещё, во сколько мне это обошлось… Но об этом я, кажется, уже упоминал.

— Первый тост за первый мост! — провозгласила тамада.

Мы как раз проплывали под мостом, и все дружно подняли бокалы. Правда, Высоцкий и поддержавшая его Влади ограничились минералкой.

Музыканты всё больше создавали фон, не отвлекая на себя внимание, но периодически брались исполнять что-нибудь из своего репертуара, и народ поворачивал головы в их сторону, непроизвольно вслушиваясь, а зачастую и пританцовывая. В свою очередь, «пламенеющие» приметили Высоцкого, и солист в разгар празднования сказал в микрофон:

— Товарищи! На борту присутствует популярный актёр и исполнитель своих песен Владимир Семёнович Высоцкий! В качестве нашего ему подарка исполняем «Свадебную» за его авторством.

И ведь исполнили! Да ещё как! Правда, солистом выступил бас-гитарист, чей голос оказался очень похож на голос знаменитого барда.

Раззуди-ка ты плечи, звонарь,

Звонкий колокол раскочегаривай.

Ты очнись, встряхнись, гармонист,

Переливами щедро одаривай…

Песня неслась на Москвой-рекой, а Высоцкий стоял в обнимку с Влади и выглядел очень смущённым.

— Владимир Семёнович, — вдруг окликнул его кто-то, — может, и вы нам что-нибудь споёте?

— Да нет, что вы, у меня и гитары нет, — начал было отнекиваться тот.

— А у нас и семиструнная акустическая есть, — неожиданно крикнул тот самый бас-гитарист.

В итоге уломали Высоцкого, тот взобрался на сцену, настроил акустику на тон ниже (точно, вспомнил я, это была его фишка — играть на тон-полтора ниже), после чего, откашлявшись, объявил в микрофон:

— Сейчас я спою вам «Белый вальс». Так что дамы могут приглашать кавалеров.

И запел под аккомпанемент бас-гитары, ритм-гитары и:

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!

Сердца стучали на три счёта вместо двух.

К тому же дамы приглашали кавалеров

На белый вальс традиционный — и захватывало дух…

А мы уже с Ритой вовсю вальсировали. И не только мы, но и многие из гостей танцевали, разбившись на пары. В том числе мама с Юрием Васильевичем и Сергей Михайлович с Ольгой Леонидовной. Я заметил Мелехова, который почему-то выбрал партнёршу выше себя почти на голову и моложе почти вдвое — сокурсницу Риты. Или это она сама его пригласила? Танец-то белый…

Так под танцы и песни, минуя Химкинское водохранилище и канал имени Москвы мы добрались до Клязьминского водохранилища. Красота, конечно… Здесь я ещё не бывал, а мест для отдыха — видно невооружённым глазом — предостаточно. Надо будет как-нибудь на машине выбраться сюда с молодой женой. Ещё и яхтсмены облюбовали акваторию, над поверхностью воды скользили с десяток косых парусов. Правда, яхты размерами больше походили на обычные лодки, только с парусной оснасткой.

И тут неожиданно резко потемнело, с востока наползала большая, тёмная туча, и вскоре стал накрапывать дождик. Все тут же спрятались под навес, включая музыкантов, не забывших прихватить инструменты, а ударную установку накрыть полиэтиленовой плёнкой надёжно закрепить на случай сильного ветра. А ветер не заставил себя ждать, на поверхности водохранилища заплясали настоящие штормовые волны. Ещё и молния озарила небосклон, а спустя несколько секунд наших ушей достиг оглушительный треск.

— И ведь прогноз обещал хорошую погоду, — услышал я взволнованный голос Ольги Леонидовны.

Посуду с оставшейся едой и бутылки со стола парочка прикомандированных официантов быстро унесла вниз. А я следил за тем, как яхтсмены торопливо спускают паруса и выравнивают по волне свои судёнышки. Не всем это удавалось, вон одна из яхт, что примерно в полусотне метров от нашего теплохода, под боковыми ударами волны того и гляди перевернётся, несмотря на все старания молодого яхтсмена в оранжевом спасательном жилете. Кажется, этот класс яхт называется «Финн», насколько я соображал в парусном спорте. Запомнились олимпийские трансляции из Таллина.

Она-таки перевернулась после того, как её захлестнуло очередной волной. Перевернулась, накрыв своего хозяина, и всплыла уже днищем кверху. А вот яхтсмен хоть и всплыл рядом, но только, как я догадался, благодаря спасательному жилету, не подавая признаков жизни. И что самое плохое, лежал он на поверхности воды лицом вниз.

Это заметил не только я, чему свидетельством были взволнованные крики гостей свадьбы.

— Человек за бортом! — услышал я донёсшийся из капитанской рубки хрипло-прокуренный, но мощный голос Носова.

Он тут же дёрнул какие-то рычаги, заменяющие старый, добрый штурвал, и теплоход развернулся в сторону терпящей бедствие яхты.

— Олег, готовь спасательный круг! — рявкнул капитан.

Спасательный круг красно-белой расцветки с надписью «Москва-3» был приторочен к стене капитанской рубки. Появившийся непонятно откуда Олег схватил его и застыл с кругом в руках у лееров, напряжённо вглядываясь в видневшееся по курсу впереди днище не желавшей идти ко дну яхты.

Я почувствовал, как пальцы Риты с силой сжимали моё предплечье, мне даже стало больно. Я осторожно их разогнул, уверенный, что на моей коже точно останутся синяки.

Между тем наш теплоход подошёл вплотную к терпящей бедствие посудине. Олег застыл в нерешительности, так как бросать спасательный круг было некому.

— Чего ждёшь?

Носов высунулся из рубки, бешено вращая глазами.

— Так