Ковчег - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Там хранились вещи, которые стоили куда дороже, чем десяток таких молодых глупцов, как его младший сын! И потерять что-либо из этой коллекции он просто не мог себе позволить. Неужели его сын успел что-то взять с собой? Что-то такое, именно для того, чтобы попытаться каким-то образом более эффективно выполнить приказ отца? Это вообще-то можно было понять. Но дело было именно в том, что такие артефакты нельзя было доставать из сокровищницы просто так. Они принадлежали всей семье ‘Наг. Всему роду. И любая попытка сделать подобную глупость, банально обрекала их семью. Ведь стоит только хотя бы одному такому артефакту оказаться у кого-то из представителей других семей Архидемонов, это будет позор! Просто невероятный по своей силе позор. В результате чего авторитет и могущество семьи ‘Наг будет находиться под серьёзной угрозой. Да что там угроза? Они будут под огромным вопросом. Как можно что-то доверить разумным, которые свои собственные реликвии сохранить не могут?

Думая обо всём этом, старый Архидемон нёсся в сторону сокровищницы, даже не замечая того, как разбрасывает в стороны попадающихся ему на пути младших представителей семьи… Как следом за ним, пытаясь его остановить, бросился старший сын. А потом вслед раздался и тоненький голос его дочери. Однако самому старому Архидемону было сейчас не до этого. Он бежал в сокровищницу. И опасался только того, что его младший сын совершил ещё одну, но в этот раз самую большую глупость в своей жизни. По крайней мере, пока ещё был жив… Его тяжёлые шаги сотрясали каменный пол, словно удары древнего барабана войны. Массивные створки очередного зала отлетали в стороны, когда глава семейства ‘Наг, почти пролетал по коридорам своей родовой резиденции, буквально загоняя своё тело, будто зверя в погоню. Его старый плащ, изношенный временем и былыми битвами, и уже инстинктивно накинул на свои плечи, развевался за спиной, а красиво вышитые драгоценными камнями сапоги с глухим грохотом выбивали ритм безумия на плитах, что помнили ещё славу Первых родоначальников его семьи на борту Ковчега. Сейчас он уже ни о чём не думал… Он знал… Знал, куда бежит… Знал, зачем… Сон не был всего лишь сном. Это была метка… Предупреждение… И в том холодном, склизком озере предчувствия он уже утонул. А теперь – бежал за ответами.

– УБЕРИТЕСЬ! – Разъярённо рявкнул он, сбивая с ног молодого слугу, посмевшего, по какой-то глупости, встать на его пути. Этот мальчишка-демон отлетел, как тряпичная кукла, и от стен жутки эхом отозвался хруст его костей. Где-то позади взвизгнула служанка. Но старый Архидемон даже не оглянулся. Его глаза уже горели жёлтым огнём, что прорывался сквозь плоть век. Слегка выдвинувшиеся клыки непроизвольно оголились. И сейчас он даже не замечал того, что за ним, едва поспевая, мчались двое:

– Отец?! Что случилось?! – Выкрикнул его старший сын, тяжело дыша, и сжимая рукоять ритуального клинка. А за ним можно было заметить стройную фигуру младшей дочери. Её белоснежно- серебристые волосы слегка растрепались, а в зрачках полыхала тревога. Но он не ответил. Он даже не слышал их. Всё его сознание, целиком и полностью, сейчас было устремлено вперёд. К залу сокровищницы… К тому самому месту, куда доступ имели лишь члены рода, и лишь после получения личного разрешения главы. И он ворвался туда, как буря. Выглядевшая как резная каменная, но весьма массивная дверь, на поверхности которой пульсировал глиф их клана, даже его напору подалась не сразу. Но его гнев сейчас был сильнее любой подобной преграды. Словно сам Ковчег, слыша зов старой крови, отворил пред ним древнюю тайну. Сокровищница встретила его затхлой тишиной. Пахло пылью времени и металлом, давно забывшим вкус рук. И именно здесь он наконец-то замер.

– Нет… Нет… Нет… – Слегка осмотревшись, он снова бросился вперёд, к первому пьедесталу… Который был пуст. Ко второму… Там был заметен только лишь след от лежавшего там предмета… Третий… Разорванный след в пыли от лежавшей в этом месте тысячи лет реликвии. Четвёртый…Царапины, будто кто-то спешно выдрал артефакт, не сумев аккуратно извлечь его. Старый Архидемон ошеломлённо оглянулся по сторонам невидящими ничего глазами… Мрак… Пустота… Паника… Всё это обрушилось на него, словно весь зал вывернулся наружу. Практически все реликвии их рода, имевшие отношение к основателю рода… Их гордость… Их щит против деградации и забвения… Всё исчезло…

– Он… Взял их… С собой…– Тихо прохрипел Архидемон, медленно поворачивая голову рывками, будто старая механическая кукла. И тут он снова увидел ту самую подставку, на которой некогда покоился "Коготь Предвечного". Тот самый древний клинок, выкованный до времён Ковчега, оружие, способное пробить даже техно-броню древних восставших против своих хозяев АИИ. И прямо под ней, на пыльном полу, сейчас валялся небольшой обрывок пергамента. Которого здесь точно быть было не должно. Старый Архидемон медленно поднял его. Это был кусок, неровно вырванной, как будто младший сын не хотел, но вынужден был оставить здесь свой след, чтобы объяснить всё то, что вообще, да и зачем сделал. В этой записке было выведено всего три слова, его вечно торопливым, и слегка прыгающим почерком:

“Я докажу вам”…

Прочитав это сообщение от того, кто уже был явно мёртв, глава семьи 'Наг завыл. По-настоящему. Как дикий зверь. Как прародитель в трауре. Как демон, чьё прошлое, настоящее и будущее сорвали с крючка времени. Уже ничего не замечая вокруг себя, он резко схватился за пустой пьедестал, и с рёвом швырнул его прямо в стену, разбив в пыль. Этот тысячелетний камень, переживший много эпох, не выдержал его ярости. Ни один из них. Один за другим он обрушивал их, будто руша не только хранилище… А самого себя. Старший сын подбежал, схватил его за плечо, пытаясь остановить, но рука Архидемона вспыхнула жгучим жаром и отбросила его прочь.

– Он погиб… – Выдохнул глава, опускаясь на колени. Его широкая спина дрожала, как у дряхлого зверя, которого настиг старый враг.

– Он взял… Всё. – Сейчас его ярость пылала сильнее, чем когда – либо. – Всё самое сильное. Всё, что могло защитить его. Но это… Не спасло его… Глупец!

В это время его дочь стояла в дверях, бледная, как мел, и дрожащая от испуга. Её красиво очерченные губы сейчас тихо шевелились. Но слов не было. А глава семьи, старый Архидемон, глухо стонал, качаясь, будто убаюкивая мёртвую тень своего младшего сына. И в этот момент, глубоко в сердце Архидемона, вспыхнуло другое пламя… Уже не от горя… А именно от жажды мести. Медленно встряхнувшись, словно хищный зверь после длительного сна, он медленно