Железнодорожница 2 - Вера Лондоковская

— Могут, — спокойно сказал Дима. — Помнишь, я тебе говорил про Юрку? Ну, то, что он погиб?

— Конечно.

— Сегодня было совещание. Понимаешь, на место выбывшего нужен человек, и желательно побыстрее. Прапорщика или лейтенанта можно найти быстро, а вот майора и выше не так просто. А я как раз под рукой оказался, в Москве.

— Дима, — я, не отрываясь, смотрела на него, — да как же так? Как ты мог согласиться? У нас же столько планов! Как я теперь… что мне делать?

Он усмехнулся:

— Ты думаешь, моего согласия кто-то спрашивал? Да и не могу я взять и отказаться. Пойми уже, бой — это моя профессия, это то, чему я учился. Для меня это такая же работа, как для тебя билеты продавать.

— То есть тебе просто приказали, и все? И я вернусь домой, а тебя там не будет?

Дима вздохнул, присел на диван, взял мои руки в свои.

— А у тебя свои задачи теперь. Во-первых, развестись с Вадимом. Во-вторых, связать мне свитер. Да, свяжешь?

— Конечно, — ответила я понуро.

— Ну, не грусти, — Дима крепко обнял меня. — Я уезжаю для того, чтобы вернуться, слышишь? Я вернусь к тебе, чего бы это ни стоило.

— Когда? На какой срок тебя отправляют? — честно говоря, у меня все это просто в голове не укладывалось.

— На какой срок — неизвестно. Может, на год, может, на два. А, может, и раньше получится, точно никто не знает. Давай договоримся так: если я освобожусь раньше, то приеду в наш город, и сразу к тебе. Обещаю, ты первая узнаешь, что я приехал! А если через год я не появлюсь, то приезжай сюда.

— Сюда, в эту квартиру?

— Да, и иди про меня узнавать. Сейчас продиктую адрес и телефоны.

Я с ужасом уставилась на него. Что он имеет в виду «узнавать»? Узнавать, не случилось ли что-то непоправимое?

Трясущимися руками достала я из сумочки записную книжку и, — медленно выводя буквы, которые не слушались, норовили съехать и оборваться, — внесла данные. Получается, любимого могут убить, а я даже знать не буду, пока сюда не приеду. И как, спрашивается, я буду жить, спать, смотреть телевизор, — зная, что в любую минуту могло произойти самое страшное?

— Дима, ты береги там себя, ладно? — мой голос дрогнул. — Что значит «иди узнавай»? И кто мне что скажет, я ведь еще не жена.

— Да что ты выдумываешь? — вспылил Дима. — Если я сказал идти узнавать, значит, все тебе скажут. Я написал, кому в случае чего передать информацию.

«Господи, что хочешь, то и думай, — пронеслось у меня в голове, — и я, и он — оба понимаем, что человек идет на войну, и его там могут убить». Но вслух же такое не скажешь.

— Запрети себе даже думать такое, — Дима будто прочитал мои мысли, — мы обязательно будем вместе. Не зря же нас столько раз судьба сталкивала.

Да, с судьбой не поспоришь. И все же…

— И еще одно дело, — продолжал Дима, — мы ведь хотели поехать в Арсеньев, предупредить Валерку, помнишь?

Какой к черту Валерка, какие Пашины, когда у самих жизнь рушится? Как Дима может о ком-то думать в такую минуту? Но вслух я, конечно, сказала другое:

— Хорошо, я узнаю расписание рейсовых автобусов и съезжу. А может, туда электрички ходят. Ты же говоришь, это недалеко от нашего города…

— Нет, поедешь на машине с моим отчимом. Я уже позвонил родителям, предупредил о тебе. И с отчимом договорился. Он возьмет мою машину из гаража, и съездите. Адрес моих родителей, надеюсь, помнишь?

— Ну, — я замялась, — само расположение помню, но лучше, чтобы у меня был точный адрес и телефон.

Я опять достала записную книжку и вписала под диктовку адрес.

Дима опять взял меня за руку и посмотрел в глаза долгим взглядом.

— Ну, не грусти. Время пролетит быстро, даже не заметишь. Я там денег заработаю, чеки получу. Машину новую купим.

Дима уговаривал меня, как мог. А я не унималась.

— Да разве дело в этом? — возмутилась я. — Любовь — это же другое! Мне ты нужен. Не деньги, не подарки, понимаешь?

Я сейчас говорила почти как Ритка о своем папе.

— Понимаю, ты мне тоже нужна. Но если я тебе нужен, ты должна понимать, какая у меня профессия. Ты же даже во время учебы это понимала.

— Можно будет тебя проводить?

— Лучше не надо, — мягко ответил Дима, — самолет в Кабул улетает в четыре утра. В два часа ночи за мной заедут и отвезут на военный аэродром. И хватит уже переживать. Ты же еще тогда была готова ко всему.

Тогда — он имел в виду, в молодости, — до того, как Олечка, моя сестренка, выкинула свое коленце.

— Но тогда я была совсем молоденькой, нервы крепче были, — грустно улыбнулась я. — А теперь… я и представить себе не могла… Как же так, только начались отношения, и приходится расставаться. У нас столько планов, а теперь…

— Ты думаешь, я обрадовался? Думаешь, я хочу лететь в Кабул и воевать? — грустно посмотрел на меня Дима. — я помню о планах, это наши совместные планы. Я не меньше твоего хочу быть вместе. Ладно, пойдем на кухню, поужинаем, пока есть время. Шампанское достанем…

Честно говоря, спиртного в эти минуты мне хотелось меньше всего. Я привыкла решать проблемы на трезвую голову, а не расслабляться и ныть, размазывая тушь по щекам.

К тому же, до кухни мы и не добрались. Нас одновременно потянуло друг к другу, мы порывисто обнялись, начали целоваться и… не, сговариваясь, вернулись на диван.

— Ты будешь по мне скучать? — спрашивала я, гладя такие родные волосы — светлые, шелковистые, пахнущие приятным шампунем.

— Конечно. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

Теперь, в минуту близости, опять все подернулось волшебной искрящейся дымкой — и эта комната, и огни за окном. И казалось, разговор про Афганистан — не более, чем кошмарный сон, над которым мы сейчас вместе посмеемся. Да, пусть хоть эти минуты покажутся блаженными. Забыть, хоть на мгновенье забыть об