Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

было, – сказал я. – И молдаван не две сотни было, а полторы всего, да и в открытый бой мы с ними не шли. Сперва они пытались ворота взять, но мы их кипятком залили. Потом сколько-то еще на стенах дрались, но крепость им взять не удалось. А дальше мы ночью перебрались через стены, люди боярина Луки часовых перебили, и мы в лагерь вошли. И почти всех во сне перерезали. Десятка два только осталось, да и тех мы из самострелов перестреляли.

Я уже рассказывал эту историю в главном зале перед поединком с наместником Дмитрием, но тогда меня слышали не все. Все-таки на пиру была только старшая дружина.

– А про поединок с Аурелом тоже неправда? – спросил Ванька, который слушал меня внимательнее всех.

– Это правда. Аурел с двумя своими ближниками на ту сторону Днестра ушел, а потом они паром сожгли. А у одного из нашего, охотника из местных, лодочка была припрятана, так что мы через реку переправились, да пошли следы искать. И нашли, они в ближайшее селение вели, Рубленицу. Он спрятаться там попытался, но я его на поединок вызвал и убил.

– Все равно история хорошая, – ответил Игорь. – Все-таки полусотней полторы сотни держать непросто, даже если и за стенами. Хорошие у тебя воины, да и ты командир хороший, раз вам выстоять удалось.

– Это не я хороший командир, это из Аурела командир никакой был, – ответил я. – Он ведь своих на убой погнал. Не приходилось ему воевать до этого, он только и занимался тем, что караваны торговые грабил. Да и войско у него так себе было, селяне необученные, да еще и без доспехов и оружия хорошего. Моим-то повезло, почти все в хорошем доспехе, да и при мечах. Если бы вместо молдавских селян нас настоящие воины осадили бы, наемники или те же крымчане, ничем хорошим это не закончилось бы. Для нас во всяком случае.

– А как вы не побоялись в вылазку идти? – спросил Ванька. – Молдаване ведь воспользоваться этим могли и в крепость ворваться. Или вы малым числом пошли, а остальных на стенах оставили?

– Мы схитрили, – ответил я. – В крепости мы оставили человек пять, да только я у всех поддоспешники запасные собрал, да шлемы, какие были, ну и приказал крестьянам их соломой набить, чтобы чучела получились. Вот мы эти самые чучела на стенах и расставили. Со стороны, да еще и ночью их от людей не отличить было.

– Умно, – кивнул Игорь. – Но на то, что этого в песне не воспели, обижаться не стоит. Певцам, им ведь нужно, чтобы их слушали. А про то, как ты в бою две сотни полусотней победил, слушать всяко веселее, чем про то, как вы ночью спящих резали.

– Наверное, – пожал я плечами. – Да я не в обиде, все равно это интересное ощущение, когда о тебе песни поют. Значит, я действительно что-то значимое сделал.

– Думаю, про твой поединок с Дмитрием тоже песню напишут, – сказал Игорь. – В младшей дружине рассказывали, что к ним певцы подходили, расспрашивали, что да как было. Так что, когда в Брянск вернемся, будешь новые песни о себе слушать.

– Если вернемся, – ответил я. – Да и когда еще. Война – дело долгое, особенно когда тебе крепости брать нужно. Взять бы тот же самый Орел. А ведь есть еще и укрепленные боярские усадьбы, многие бояре ведь на мою сторону не перейдут, а если не успеют на помощь к наместникам, то наверняка отсидеться попытаются. Тех, что ничью сторону не займут, я не трону, если мы победим, то им нечего делать будет, иначе как под мою руку идти. Все-таки власть у бояр от князя, что бы там они про себя не думали.

Вдруг впереди показалось трое всадников. Когда они подъехали ближе, я узнал их, это были дозорные, отправленные вперед на поиски засад. Не боярин Ян, и не братья лесовики, а люди из брянской дружины, которые поехали вместе с ними. Это могло означать только одно: что-то случилось.

Старший из дозорных заметил меня, и тут же двинул коня в мою сторону. Остановился в паре лошадиных корпусов, стащил с головы шлем, как это было положено при разговоре старшего с младшим, и проговорил:

– Князь! Там люди дальше, их сотни полторы. С тобой говорить хотят.

Поговорить? Полторы сотни привели для того, чтобы поговорить? Странно и очень подозрительно.

– Дорогу перегородили? Засаду готовят? С остальными что, почему вы только втроем вернулись? – тут же засыпал я его вопросами.

– Не перегородили, и не готовят. Боярин Ян вперед выехал с ними поговорить, но они ответили, что только с князем разговаривать будут. За оружие никто не хватается, и ведут себя вроде бы спокойно. Нас боярин Ян вперед отправил, чтобы тебя предупредить, остальные позади остались.

Я огляделся. В голове моей армии была примерно сотня, это те, кого можно было быстро собрать. Место там узкое, как и весь тракт, вокруг леса, так что зажать там нас будет очень легко. А мне бы этого не хотелось. Можно отправить пару отрядов кружным путем прямо через лес, но они отстанут. Все-таки деревья растут густо, ветки низкие, придется коней большую часть пути вести в поводу.

Может быть, рискнуть? Все-таки сомнительно, что наместник решил встретить нас здесь, гораздо разумнее было бы запереться в Орле, да ждать помощи. А потом в вылазку пойти, когда она придет, да перебить нас всех. Возможно люди действительно просто хотят поговорить… Но для чего тогда привели аж полторы сотни?

– Брони на всех? – спросил я и огляделся.

Сам-то я был в броне, потому что в любой момент опасался нападения, но кое-кто из моих воинов ее снял. Тяжко это – целый день в доспехе ехать, да снимать его только на ночь, тяжелый он. Хотя большинство дружинников, конечно, к броне привыкло, как и я. Я-то, почитай, ее никогда не снимал в дороге, да и от остальных этого же требовал. И они слушались, потому что ни себе, ни им я спуску не давал.

– Кто не в броне, облачайтесь. И шлемы наденьте. А потом вперед поедем, узнаем, о чем с нами там побеседовать желают.

Сборы прошли быстро, потому что все были к такому готовы. Все-таки мы на войну едем, а не на загородную прогулку. Так что скоро я ехал вперед во главе колонны из сотни вооружённых и бронных молодцов. Дозорные поехали вместе со мной, видимо, рассчитывали встретить боярина, под начало которого я их отдал. Так и получилось, скоро навстречу