Газлайтер. Том 27 - Григорий Володин

мутантка. При посторонних она всегда так — по имени-отчеству. Не жена ведь, а избранница, потому в обществе важно проявлять уважение к главе рода и держать дистанцию. Мои девушки знают публичные границы.

Из туннеля вырываются твари — резкий всплеск шума, щёлк крыльев, визг. Потолки здесь высокие, и в проход залетают птицы с ледяными крыльями, переливающимися, как хрусталь, и с грифоньими головами. Размером — со страуса, а то и крупнее.

Определяю их сразу. Глыбники. Спасибо памяти «зоолога» Дамара — я вытянул это знание, и теперь знаю их повадки и свойства. Опасные твари, но полезные. Их мясо питательное, а внутри у шеи можно найти желейки — субстанцию, что согревает изнутри.

Твари ещё не подлетели, и я первым бросаю пси-гранаты — пятёрку подряд. Психические разрывы глушат половину стаи.

Один глыбник, спустившись и перейдя на бег, уже прыгает на Василису: крылья расправлены, когти вытянуты. Михаил не успевает среагировать. Я двигаюсь первым.

Мгновенно поднимаю каменную стену — она вырастает между Василисой и тварью. Птица врезается в преграду, с хрустом сползает вниз с разбитой головой. Михаил добивает её ледяными пиками. Красивая тем временем рвёт ещё парочку.

Пять секунд боя — и пятнадцать глыбников мертвы.

— Закончились, — бросаю я, просканировав округу.

Михаил подходит ко мне уже без доспеха, явно смущён. Стыд заливает лицо. В глаза не смотрит.

— Спасибо, Данила Степанович, — говорит тихо. — За то, что спасли мою супругу.

Я только киваю. Не придаю значения.

— Надо разводить костёр. А то ваша жена замёрзнет.

Вызываю огневика — одного из легионеров. Он мгновенно материализует пламя, закручивает его и стабилизирует.

Я тем временем снова поднимаю каменную стену — уже за спиной, с загнутым верхом, чтобы отсечь сквозняк и собрать жар внутри. Тепло аккумулируется, воздух становится терпимым. Василиса не выдерживает и подносит руки к костру. Пламя пульсирует, дым уходит в расселину. Хорошая планировка у туннеля — древние Опчикарские умели строить.

— Собираем туши вместе, — приказываю, формируя задание. — Вырезаем мягкое мясо — устроим привал с шашлыками.

Конечно, запах привлечёт других зверей. Но что поделать — это Подземелье. А кушать хочется, припасов ведь нет.

Я достаю клинок Тьмы. Работаю быстро. Михаил делает то же самое своим ледяным резаком. Пускай он с женой тут всего лишь «наблюдатели», но если бы сейчас стал отлынивать — я бы ему трёпку задал, честное слово.

Из шейных полостей первого глыбника я вытаскиваю прозрачную желейку.

— Положите в рот и проглотите, не жуя, — говорю, протягивая одну Василисе. — Они греют изнутри. Лучше любой печки.

— Это верно… А вы откуда знаете, Данила Степанович? — спрашивает она с удивлением. Пальцы дрожат, но к желейке тянутся.

Михаил тоже смотрит с удивлением. Значит, они в курсе про желейки — это радует. А то мне уже казалось, что Михаил всерьёз собирается заморозить насмерть свою жену. Выходит, всё же был у него план, как её согреть. И все равно зря он ее потащид сюда.

— Я убил одного долгоживущего лорда-дроу, — отвечаю просто. — И получил его память. Он знал об аномальных зверях очень многое.

Говорю честно, как есть. Михаил молчит, потом коротко кивает:

— Спасибо, что поделились, Данила Степанович.

Я пожимаю плечами:

— Вы же мои вассалы, Михаил Семёнович. Кого мне стесняться?

Это тоже факт. Но он его проглотил тяжело — лицо тут же потемнело, скулы сжались. Не нравится ему, как звучит истина.

А мне — всё равно. Я не для его комфорта это сказал. Я просто напоминаю, кто в пещере держит факел.

* * *

Пламя костра потрескивает. Ледяные стены туннеля парят, будто дышат. Мы жарим мясо на вертелах из каменных стержней-шампуров, которые я сформировал, и уминаем за обе щеки вкусные шашлыки. М-м, объедение. Ёмкость для растопленного льда я тоже сделал — простое каменное ведро. Мог бы, конечно, достать графин из Нивинска через Ломтика, но не будем нарушать традиции испытания.

— Ну что, — поворачиваюсь к Гепаре. — Давай медитировать.

— Как скажете, Данила Степанович, — отвечает она с лёгкой улыбкой, подчёркивая при посторонних мой статус. Хотя после сытных шашлычков могла бы и расслабиться.

Мы садимся рядом в позу лотоса. Я — на голый лёд, она — на сложенную куртку. Гепара надевает телепатический обруч, и я, закрыв глаза, чувствую, как её «астральный якорь» усиливается.

Михаил наблюдает за нами, хлопает глазами, потом не выдерживает:

— Данила Степанович, вы же знаете, что мы с Василисой тут только наблюдатели? Даже предупредить вас не имеем права, если вдруг что…

— Это и не нужно, — отвечаю, не открывая глаз. — Не волнуйтесь, Михаил Семёнович. Никто к нам незаметно не подберётся.

Погружаемся с Гепарой вместе в Астрал.

Второй уровень, как всегда, встречает сверкающим туманом. Я оставляю Гепару здесь — своим якорем. Её задача — удерживать точку возврата и наполнять меня дополнительной энергией. В одиночку иду глубже. Третий. Четвёртый. Пятый… Шестой уровень.

На шестом становится жарко. Вокруг пустыня, как будто кто-то наложил эффект климата. Но я понимаю: это всего лишь мое восприятие глубин Астрала. И вдруг, вдали, поднимается песчаная гора.

Нет. Это нифига не гора. Это гигантский Демон! И он почуял меня.

Ну ничего себе здоровяк! Это не просто астральный выкормыш — возможно, даже один из астральных богов.

Что делать? Валить обратно? Но если он способен пойти за мной по ментальному следу?.. Вести эту разумную глыбу энергии к Гепаре я точно не хочу. Мне бы самому спастись, а если ещё и выручать её — могу не справиться.

Так что не будем усложнять задачу.

Я резко поднимаюсь выше, прорываясь к седьмому уровню Астрала — туда, где уже почти не различимы грань сознания и первозданная энергия.

И именно там натыкаюсь на стаю Фурий. Пять крикливых, уродливых тварей, собранных будто из обрывков чужих кошмаров. Впрочем, это даже к лучшему — я на это и рассчитывал. Быстро накидываю на них пси-сеть, стягиваю, скручиваю их импульсами, заставляя извиваться от боли. Но не добиваю — в этом не было бы смысла. Я ведь поднялся сюда не для охоты.

Пока тени на краю уровня начинают шевелиться — я чувствую приближение той самой Горы. Не в буквальном смысле — в давлении, в тяжести, в растущем звуке, как будто реальность вот-вот треснет.

Оставив Фурий связанными, жду, пока гигант появится. А в тот момент, когда присутствие Горы достигает пика, резко выныриваю