Выживают бессмертные - Вячеслав Шалыгин

– Вы серьезно?!

– Нет, конечно. Знаю, и точка. Иди! И помни: головановская бригада, ловчего Артемом зовут.

Когда Дюша скрылся за ближайшей палаткой, Кравченко с облегчением выдохнул. Общаться с такими людьми, как Дюша, было все равно что хлебать ту самую гниль, которой были наполнены их души. К сожалению, подобных экземпляров – и людьми-то стыдно называть – выжило немало, так что общаться приходилось регулярно. Лепить из них нужные фигурки было нетрудно, но никакого удовольствия от процесса Кравченко не испытывал. Потом хотелось тщательно вымыть руки и дернуть кофейку покрепче, чтобы перебить воображаемый затхлый запах. А где возьмешь по нынешним временам настоящий кофеек?

Степан все-таки сдал немного вправо, к дороге, и занял новую позицию для наблюдения. С нее было видно Дюшу. Он предсказуемо двигался вдоль палаток и длинных железных стоек, к которым были пристегнуты рабы. В какой-то момент он заметно дернулся, а затем ускорил шаг. Но не потому, что все-таки решил сбежать. Дюша увидел кого-то в толпе.

Кравченко невольно положил руку на автомат. Книжник мог увидеть кого угодно. Например, патруль кочевников. Вариант, что Дюша вдруг решит выложить патрулю историю о встрече со странным человеком, который слишком много знает, имел вероятность всего-то процента в три-четыре, но ведь имел.

Дюша затормозил перед палаткой с какой-то сбруей или ошейниками для рабов и коснулся плеча человека, который разглядывал товар. Человек странно пританцовывал на месте и постоянно что-то говорил, не давая продавцу в палатке вставить слово. Дюше тоже не сразу удалось привлечь внимание говорливого покупателя, но, видимо, он уже не раз общался с этим человеком и знал какой-то секретный прием.

Человек умолк и обернулся к Дюше. На худощавом, морщинистом, хотя и нестаром лице у покупателя играли «блики» каких-то непонятных эмоций. Его мимика ежесекундно менялась. То казалось, что он внимательно и серьезно смотрит на Дюшу, то, что готов рассмеяться, то – расплакаться. Дюша что-то сказал человеку и указал в сторону палатки головановских торговцев. Сомнений не осталось: Дюша разговаривал с Доцентом.

Кравченко перевел взгляд на торговую точку головановцев. Там как раз завершалась сделка по приобретению Грома какими-то решительно настроенными кочевниками. Один, словно из конца прошлого века – в золотой цепи толщиной с буксировочный трос, пожимал руку продавцу, а другой, в кожаной куртке поверх сувенирного свитера с символикой хоккейного клуба «Донбасс» (в такую-то жару), отстегивал Грома от стойки.

Пахома, устроившего эту сделку, поблизости уже не наблюдалось.

Кравченко вернулся к наблюдению за Дюшей и Доцентом. Похоже, у них наладилось взаимопонимание, и теперь Дюша прикрывал свой тыл, выпрашивая у Доцента что-то за оказанную услугу. Этот торг также не затянулся, и парочка двинулась в сторону головановской точки.

У торгашей из пришлой бригады намечался удачный день. Распродать весь товар за два часа, не это ли мечта любого продавца?

– Теперь ждем, – шепнул за спиной Пахом.

– Маячок на Грома повесил?

– Нет. Его все равно проверят. Лучше будет проследить. Ты не ходи, я пойду. Я теперь для них свой, сумею к центру площади подобраться.

– Ой, смотри, Пахом! Если не выгорит твоя затея…

– Все выгорит. Устраним клиента руками Хана. Разве не вписывается в планы заказчиков такая загогулина?

– В целом вписывается. Только инициатива может быть несвоевременной, понимаешь? Надо было сначала с Князем переговорить.

– Так переговори. Передатчик тебе зачем?

– Передатчик на самый крайний случай.

– Тогда чего ты? И вообще, ты полковник… хоть и бывший, или кто? Сам не умеешь мозгой шевелить, что ли? На инструктаже нам заказчики как говорили? Всех столкнуть лбами. Всех! Вот мы и сталкиваем. А заодно и клиентов устраняем. По-моему, все пучком.

– По-твоему? Пахом, ты ничего не попутал? Ты кто вообще?! Стратег нашелся!

– Обижаешь, начальник, – Пахом фыркнул. – Я ж для дела!

– Ладно. Проехали. Нормально все. Считай, Артем тоже продан. Капиталовложение в Галку, стало быть, имеет шанс вернуться. А не вернется – не беда. Зато еще одного клиента чужими руками уберем.

– Вот, – встрял Пахом, – а на меня наезжаешь! Сам тоже эту идею использовал!

– Мой вариант не такой рисковый. Понимать надо разницу! Ладно, будем надеяться, все наши «мины» сработают. С одним Бондаревым Князю останется разобраться. Сразу пойдешь на базар?

– Сразу. До полудня надо осмотреться.

– Ну, с богом. – Степан вновь сосредоточился на палатке и вдруг понял, что слегка опоздал.

Доцент уводил Артема к мосту, а позади них на отдалении понуро брел Дюша. Впрочем, не понуро. Просто устало. Небольшой подвиг во имя внутренней человечности выкачал из Дюши все силы. И моральные, и даже физические.

Ну, а как он хотел? Становиться человеком непросто. Спросите у любой обезьяны.

* * *

Когда кто-то рядом постоянно говорит, это ужасно. Даже если говорит по теме, красиво и выплескивает на тебя декалитры полезной информации. Все равно этот полезный «душ» в итоге утомляет. А уж если на тебя выливается «поток сознания», порой мутный, состоящий из бессвязных слов, вообще кранты. Хочется зажать уши и бежать, куда глаза глядят. Но это так хочется. Желания и возможности частенько не совпадают, поэтому приходится терпеть.

Сейчас был именно такой случай. Доцент нес всякую чушь, не затыкаясь даже на секунду, а раб его слушал, поскольку был привязан к хозяину. И не фигурально выражаясь, а реальной веревкой – пеньковой, грязной, местами лохматой, но все равно прочной.

– Кто сказал, что должно быть, как есть, а не как было? – бормотал Доцент, монотонно, на средней громкости и неприятно дребезжащим тенорком. – Я точно знаю, что так, как есть, не должно быть. И будет не так, если все будет, как сейчас. Спутники падают. Кому это выгодно? А как поднять их орбиты? У некоторых есть двигатели, но кто даст команду? На космической станции было восемь человек, две женщины, сколько осталось? Четверо. Остальных наверняка сожрали. К ним ведь никто не прилетал уже восемь лет. Последним был пристыкован сельскохозяйственный модуль. Это большая ферма. Много овощей и кислорода, а еще много бактерий. Замкнутый цикл. Но все равно больше четырех человек ему не прокормить. Они долго думали, как быть, пока один, самый сильный, не взялся за дело. Он убил троих, а другой еще одного. А женщин они разыграли. Теперь на орбите две пары, прародители нового человечества. Думаете, не так все? Так, так, так. Я все знаю. Я все вижу, даже за триста километров. Они все равно умрут, и очень скоро. Если не задохнутся или не от голода, то от радиации. И станция не может вечно кружить, скоро она тоже упадет на Землю, как и все спутники. И космонавты знают это, но надеются выжить. Глупая надежда. Не убьет огонь, убьет гравитация. Они не выдержат нагрузки после восьми лет полета. Это правда жизни, это так, как должно быть, а не как нам хочется, просто потому, что так хочется…