Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

не переступили определенной границы. А соплеменники Матисса, в разговорах между собой, называли их «снулыми рыбами» и «болотными лягушками», всем своим отношением к ним, высказывая полнейшее презрение.Прибывшему жрецу, позволили приблизиться к развалинам города, только во время проведения ритуала с моим участием. Шаману и вождю, было сказано, что их проведут к месту проведения ритуала, и они смогут находиться неподалеку от входа в Город Древних, под охраной воинов Матисса. И вообще всем своим видом Матисса показывали, что они не желают соединения племен.

В этом, впрочем, их можно было понять. Чем меньше племя, тем проще его прокормить. А учитывая то, что племя занимается в основном охотой и собирательством, то и особенного довольства жизнью, я здесь не заметил. То есть люди в принципе не голодают, но и скажем так, не давятся от обжорства. Тем более, я видел, какими голодными глазами старики провожали тушки антилоп, которыми охотники последние дни прикармливали Ягуара. И потом, за все время пребывания с Пиранайя, дни, когда я попробовал мясо, можно было уместить на пальцах обеих рук, чаще всего, в котле варилась рыба. Одним словом охотниками они были прямо сказать неважными. Кому интересно в таком случае, вешать на себя такую обузу, в виде целого племени?

А вот во что я не поверил, так это в то, что меня отпустят на все четыре стороны. Смысла держать меня в племени, нет никакого, разве что имея ввиду свежую кровь, но с другой стороны, я видел среди некоторых местных индианок, явно не индейские лица. То есть здесь прослеживался тот факт, что контакты с внешним миром у племени все же имеются. Пусть не так часто, как того бы желалось, но тем не менее. А кормить ради этой роли самца производителя, получается дороговато. И в тоже время отпускать на волю, где явно может произойти утечка знаний и о древнем городе, и о смертельно опасном ритуале, себе дороже. Это сейчас, пока думают, что это обычное безобидное племя, которое желает жить по заветам предков, их не трогают. А стоит кому-то узнать о том, что они скармливают туристов диким зверям, так в ту же минуту их поставят в стойло. Разогнав по углам, а то просто уничтожив это племя. А уж если узнают о неизвестном городе, то это произойдет и еще быстрее. Поэтому, скорее всего все будет как в песне Высоцкого; Кому-то под руку попался каменюка, тюк прямо в темя и нету Кука. И даже переживать и заламывать руки никто не станет. Мол, так и было, и мы тут ни при чем. Сам виноват, полез куда не следует, его ягуар и слопал.

Городом назвать это место можно было с большой натяжкой. Так, несколько полуразрушенных каменных домов, основательно заросших лесом, чем-то напоминающих горские сакли на Кавказе, или же подобные строения в Мачу-Пикчу в Перу. Большой разницы между ними я не находил. А вот чуть дальше, в склоне скалы обнаружился довольно большой провал, образующий вход в пещеры, в глубине которых, как раз и обитал тот самый праотец племени.

Моей задачей было дойти до него, и поболтать с Древним Ягуаром, или Пайтити как это звучит на местном наречии, о том, как тяжко живется разрозненному племени, и как они мечтают воссоединиться, и жить в мире и согласии. «Аромат», точнее говоря вонь подземных переходов, шибанула по моему обонянию, с первых шагов по пещерам. Недоеденное Древним Ягуаром мясо, и его же испражнения, никто и не думал убирать, и здесь царили такие ароматы, что не прикрой свою физиономию мокрой тряпицей, о чем меня предупредили заранее, я не прошел бы и десятка шагов, просто-напросто задохнувшись от смрада. Вначале довольно светлое помещение, освещаемое местами с помощью факелов, сменилось полумраком, прерываемым лучиками света, проникающими сквозь какие-то щели в своде пещеры. Хотя чуть дальше все разительно менялось. Некоторые стены домов, как мне показалось, были покрыты или зеркалами, или же каким-то отполированным металлом, и потому давали отблеск от редких факелов, усиливая освещение, в десятки раз и прекоасно освещая все улицы подземного города, и стоящие на них изваяния воинов, ягуаров, и каких-то других животных и змей. Правда, как следует рассмотереть их мне попросту не дали. Сопровождающий меня жрец направил мой путь куда-то в сторону, и я едва ступив на неширокую тропу, и пройдя по ней первые несколько шагов, тут же порял все из вида. Все красоты подземного поселения, с колонами и причудливыми изваяниями моментально исчезли с моих глаз, скрывшись за скалой. Оставив меня на тропе, жрец пояснил, что дальнейший путь я должен проделать в одиночку. И я стал подниматься по тропе. Несмотря на то, что источников света здесь не наблюдалось, но и особенной темноты здесь тоже не было. Не знаю, что давало такой эффект, но я в общем-то вполне различал, и тропу под своими ногами, и порой нависающие на нею каменные выступы, и потому шел по тропе, достаточно уверенно.

Тропа, проложенная в горном массиве, поднималась все выше и выше. В какой-то момент, мне пришлось даже встать на четвереньки, чтобы взобраться на очередной подъем, так он был крут. Боюсь, что меня направили не по самому легкому пути, а иначе, как объяснить то, что охотники приносившие сюда туши антилоп, которыми подкармливали Древнего Ягуара, возвращались обратно довольно быстро. Я же тащился к месту лежбища вот уже минут двадцать, а конца и края моему пути так и не видел. И с каждым шагом все больше сомневался в том, что иду в правильном направлении. Тропа, по которой я брел, больше напоминала какой-то тоннель, проложенный в чреве горы. От одной стенки до другой было не больше двух шагов. Раскинув в стороны руки, я сумел коснуться обеих стенок тоннеля. Здесь кстати той вони, что имелась внизу, практически не чувствовалось, даже несмотря на то, что мне в спину постоянно что-то поддувало, или скорее, имела место некая тяга, как в дымоходе. Если сейчас, кто-то разожжёт внизу костер, подумалось мне, то я просто задохнусь в этом дыму.

Я поднимался все выше и выше, постоянно забирая куда-то влево, как будто я обходил гору по спирали, одновременно поднимаясь к ее вершине. В какой-то момент, тропа по которой я продвигался, вдруг свернула в другую сторону, и я вдруг оказался на крохотной площадке, находящейся на практически отвесном склоне горы, которая вдруг, нечаяянно просела под моим весом, заставив меня дернуться назад, но было уже поздно.

В тот же момент, из