Наин - Чхон Соллан

Через несколько дней после покупки обновки Сынтэк узнал, к какой школе относилась его форма. Это была специализированная старшая школа неподалеку от школы Наин. Он узнал это, когда прогуливался по району в школьной форме и сел на автобус. На одной из остановок водитель крикнул Сынтэку, что ему пора выходить. Тогда-то он и понял, что школьная форма принадлежит этой школе. Это было похоже на раскрытие давно висевшей над ним тайны. Хотя он вообще нигде не учился, ему показалось, что это школа действительно могла бы стать его, если бы он не оставил Корею. Однако реальность была жестока: несмотря на такие чувства, Сынтэк не мог стать учеником этой школы. Прогуливаясь вдоль забора, у ворот он столкнулся с учителем. Тот спросил, в каком он классе, и Сынтэк поспешно сбежал. К счастью, учитель не стал его преследовать.

Он бежал изо всех сил, чувствуя во рту металлический привкус. Хотя Сынтэк знал, что его не преследуют, все равно продолжал бежать, охваченный страхом и паникой. Остановился он только за магазином на маленькой парковке, где было также огорожено место для сортировки мусора, сплошь заваленное окурками. Сынтэк присел, тяжело дыша, под выходящим из здания магазина вентиляционным отверстием. В маленькой клумбе перед ним росли нарциссы. Он обнял колени и опустил голову, глядя на цветы, которые росли здесь, несмотря на выхлопные газы и сигаретный дым. Перед глазами встал образ Наин, идущей в школу с друзьями. Она шла уверенно и целеустремленно. Он думал, что они одинаковые, ведь их всего двое таких в этом мире. Но это было наивное предположение. Никто не знал о его мыслях, но он все равно ощутил стыд. Ему казалось, что от этого чувства он скручивается, как засыхающий листок.

Ребенок, живший в замке, выходит наружу. Это не так сложно, как кажется: нужно лишь немного смелости, чтобы открыть дверь и сделать шаг. Сложнее слиться с миром, который продолжал вращаться, пока ребенок был в заточении. С миром, в котором нет добрых помощников, готовых принять чужака с распростертыми объятьями. Адаптироваться в таком мире сложно, но если удастся, то получится прекрасная сказка, которая наверняка понравится людям. Лучше было бы никогда не оказываться взаперти в замке. Сынтэк сидел за магазином до захода солнца. Ему показалось, что нарциссы скоро погибнут, поэтому он поделился с ними частицей своей энергии и ушел.

Сынтэк все время думал о Наин. Единственная причина, по которой Наин, в отличие от него, могла смешаться с людьми в толпе и носить школьную форму, заключалась в том, что она не знала правду. Наин думала, что она человек. Она не понимала, что ей не место среди людей, и потому не замечала своих отличий от них. Но этого объяснения было недостаточно. Ведь не все люди такие, как Наин. В тот день, когда сильный ливень застал их врасплох на горе Сонёнсан, Наин сквозь шум дождя вдруг закричала: «Почему только наша смерть может быть важна? Пак Вону тоже исчез, а ведь он был единственным в своем роде!»

Сынтэк понял, что мир, в котором живет Наин, гораздо больше его собственного. Он не знал, все ли люди видят мир так же широко, ведь у него было мало возможностей для общения с другими. Он лишь знал, что его мир и мир Наин различаются. Поэтому он последовал за Наин, ведь большой мир всегда поглощает маленький.

Вспоминая прошлое, Сынтэк вспомнил день, когда тетя Наин впервые пришла к ним с отцом домой. В тот же день в их доме собралось много других людей. Это было на пятый день после приезда Сынтэка в Корею. Тетя Наин спокойно сказала отцу, что чем раньше Наин узнает правду, тем хуже для нее, и спросила, зачем нужно ее смущать.

– От того, что она не знает, ее природа не изменится. И от знания тоже ничего не поменяется. Зачем же тогда ей это знать?

В тот момент Сынтэк лежал на кровати, притворяясь, что читает книгу, – перед приходом гостей он ушел к себе, сославшись на головную боль. Но он начал прислушиваться к разговору, когда эти слова донеслись до него через приоткрытую дверь. Хотя он никогда раньше не слышал этого голоса, он сразу понял, что это тетя Наин. Отец всегда говорил, что Наин и ее тетя особенные. Они не обращались друг к другу как члены семьи, не участвовали во встречах с такими, как они, и жили оседло.

Кто-то сказал, что каждый должен знать свою истинную сущность. Тетя Наин ответила с отвращением:

– Ох, давайте я сама со всем разберусь.

Тогда кто-то другой предложил привести Сынтэка, видимо, чтобы доказать, как хорошо рано узнать правду. Сынтэк слез с кровати и осторожно подошел к двери. Он медленно повернул ручку, чтобы дверь открылась бесшумно. Среди знакомых лиц было одно незнакомое. Женщина в шарфе. Ее голос звучал мягко, но в нем чувствовалась сталь.

– Зачем его сюда приводить? Здесь одни старики. Это эгоистично с вашей стороны. Он должен быть с друзьями, а не тут. К чему пустые приветствия?

Сынтэку понравились ее манера говорить и ее слова. Казалось, что она давала отпор занудным взрослым. Первое впечатление от знакомства с ней усилило его желание встретиться с Наин.

Он правда очень хотел увидеть Наин. С малых лет он рос, буквально питаясь историями о ней, заряжаясь энергией от них, но хотел лично поприветствовать ее, не знавшую о его существовании. Однако чем ближе он пытался подойти к ней, тем дальше она казалась, словно отталкивала его желание познакомиться. Это сильно беспокоило и ранило его сердце.

Было ли полезно знать о своей природе? Он знал и проиграл, оказавшись в неблагоприятных условиях, а Наин не знала и к этим условиям адаптировалась. Вроде бы между ними была небольшая разница, а последствия оказались огромны. Могло бы быть иначе? Никто не мог ответить на его вопросы, но Сынтэк продолжал спрашивать. Ему казалось несправедливым, что, пока Наин росла, расширяя и углубляя свой мир, он лежал целыми днями и питался от капельницы, чтобы выжить. Ведь их было всего двое!

В день, когда Наин осознала свою истинную природу, Сынтэк почувствовал ее энергию даже издалека. Поэтому не мог не побежать к ней. Хотя понимал, что должен быть осторожен, чтобы опять не притягивать к себе ненужного внимания. Подбегая к «Бромелии», Сынтэк понял, что больше не задыхается.