Иноходец 7 - Тимур Рымжанов

— Правый трюм забит полностью, — доложила мне Кайла, отчаливая от борта корвета на челноке. — Раньше мы такое не брали. Сильно опережаем график.

— Это очень хорошо, Кайла, время сейчас не наш союзник.

— По моим подсчетам сейчас в трюме товара, даже по минимальной стоимости, примерно на десять миллионов. С таким мизером мы бы на «Триду» не вернулись.

— А мы туда и не вернемся, или так и хочешь продолжить работу мусорщиком?

— Если и правда оставишь корабль мне, то нет.

— Ты мне все еще не веришь? Понимаю тебя. Не беспокойся, Кайла, мне этот корабль не нужен.

Капитан мне конечно же не верила. В ее глазах я хладнокровная скотина, для которого человеческая жизнь, просто набор цифр, которыми я манипулировал как мне заблагорассудиться. В некотором роде так оно и есть, мораль, совесть, гуманизм, сострадание, всего этого никогда не существовало в моей жизни. Так почему я должен быть гуманным по отношению к тем, кто рассматривал меня как актив. Это так не работает. Самое непосредственное участие в моем воспитании как личности, принимал только мой «воображаемый друг», но даже его советы, порой, оказывались за гранью всех приличий и понятий, принятых в так называемом, цивилизованном обществе. На самом деле оно только делает вид, что цивилизованное, прячась под маской заявленных высокоморальных ценностей, на самом деле прогнившее насквозь, лицемерное и жестокое.

Сейчас я оказался в ситуации, когда нужно урвать все, что смогу утащить и просто скрыться из сектора обходными путями. Именно поэтому я снял несколько дополнительных топливных баков с малого крейсера РЭБ, и установил на летной палубе. Мы пойдем в обход основного маршрута. И я очень тороплюсь начать бегство, потому что чую, что бывшего владельца корабля уже давно потеряли и скоро начнут активно искать.

Еще три дня мы забивали трюмы тем, на что указывал я. И моя собственная интуиция, и мой «воображаемый друг» уже просто «кричали» требуя уходить. Просто драпать. Рвать когти. Ладно моя интуиция, она порой подводила, но вот «Шептун» никогда плохих советов не давал.

Осторожно выбравшись из пустого трюма линкора, мы пробирались к краю кладбища, где сможем дать кораблю нормальный разгон и выйти на основной маршрут. Цепочку прыжков до планеты Двира мы продумали уже давно, и курс лежал через необитаемые сектора в обход возможных свидетелей. Полет продлится больше недели с двумя промежуточными остановками и, в общей сложности, составит почти девяносто световых лет. Но по факту мы окажемся в соседнем секторе, просто зайдем в него, с другой стороны.

Пока выбирались из поля обломков, я каждую минуту ждал, что в системе вот-вот появится команда, отправленная на поиски Дъяка. Но к счастью ничего подобного не произошло, мы благополучно завершили разгон и успешно погрузились в гиперпространство. Далее следовала однообразная рутина, в которой я, собственно, даже не принимал участия. В рубке управления мне даже как простому наблюдателю делать нечего, потому что все актуальные сводки, приходят на нейросеть вахтенному, а нейроком для этого не годился. Но мне было чем заняться, особенно когда в моем распоряжении оказалось оборудование аграфов, терминал, военный декодер, запрещенный к использованию гражданскими лицами, военный же комплект ретрансляторов, и все это требовалось забить программным обеспечением, заточенным под мои нужды.

Вся взрослая троица моей команды ждали прибытия к планете Двира с огромным нетерпением. В кают-компании то и дело обсуждали, что будут делать после того как, окажутся предоставленными сами себе с долей от реализованного товара. Прозрачность и чистоту сделки нам обеспечит присутствие военных баз, и ротационных флотов. В сфере своих интересов вояки поддерживали порядок, и не позволяли различным группировкам и шайкам устанавливать свои правила. Посредники на рынке, разумеется, возбудятся на привезенный товар, но я все равно твердо намерен выставить всю добычу на аукцион, что гарантированно увеличит прибыль не меньше чем на двадцать процентов.

По мере приближения я стал комплектовать для себя челнок, который намерен использовать в своем маневре отхода, с целью запутывания следов. Так-то я уже потерялся, потому что последний раз пользовался нейрокомом как платежным средством в системе с кладбищем. Перевел все имеющиеся на моем счету средства на номерной счет, откуда они принялись скакать как блохи по самым разным секторам и планетам, то разделяясь, то вновь собираясь. Мне, разумеется был известен весь их маршрут и конечная точка, но вот даже если сам банк попробует отследить движение этих денег, то он непременно запутается, постоянно отвлекаясь на ложные следы. Этому фокусу я тоже научился, когда серфил в сети на специализированных ресурсах для таких же любителей программирования, как и я.

Прибытие в систему с обитаемой планетой Двира, оказалось совершенно стандартным и предсказуемым. Корабль уже по факту принадлежал Кайле, которая даже не скрывала улыбки и хорошего настроения. Скрывать нам было нечего. Патент мусорщиков официальный, идентификатор корабля официальный, так что мы дежурно встали в очередь на прохождение досмотра и уже через шесть часов, после довольно формальной проверки, причаливали к гражданской станции.

Выполняя мои указания, Кайла арендовала склад, куда мы и сгрузили всю добычу и выставили список трофеев на аукцион.

Я лично следил за движением товара и выдавал партии некоторых трофеев, небольшими частями, чтобы не снизилась цена. Спрос, как я и ожидал оказался огромным, и арендованный нами склад опустел примерно за двое суток, так быстро у нас все раскупили. На складе остался только грузовой планетный челнок, который я оставил себе. В нем сейчас хранились все мои вещи и часть добычи, которую посчитал необходимым прихватить с собой.

Задерживаться в системе Двиры я не планировал, но сразу же бежать отсюда мне не было смысла. Я решил провернуть тот же самый фокус, что и с наемниками, но на этот раз ни в какие списки не попадая. Кайла буквально сдала меня в миграционный центр, как трофей, которым неизвестные, возле корабельного кладбища расплатились за какие-то нужные им расходники. А так как мой геном теперь не совпадал с Сарадом Вайсом, которым я был прежде, на меня вновь завели дело, с новой генной картой, с новыми документами и все так же отдали на попечение государству, как несовершеннолетнего. Теперь меня зовут Нео Грин. По документам мне двенадцать лет, на которые я собственно и выгляжу. А диагност, что стоял в миграционном центре физиологический возраст определяет только