Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов

из гипера на секунду раньше, и в иной конфигурации, тяжелые корабли оказались рассредоточены по краям, а легкие, чуть ли не транспорты, создавали имитацию, что они тут основная ударная сила. Рой Ысынгунов уже перестроился, дабы встретить новых врагов, и их фланги оказались уязвимы. Корабли тут же обрушили шквал ударов, отбрасывая тварей в стороны и давая возможность защитникам планеты атаковать флагман напрямую.

— Ах ты ж, мать твою, - вырвалось у Лошадкина.

Сегодня он был прозорлив, как сотня ветеранов, узрел и понял замысел Роя еще до того, как те начали двигаться. Стремительно отправил данные в общую систему, и не достучался до нее, все вокруг бушевало от помех и взрывов, Лошадкин стремительно уводил группу пехотинцев прочь, и остатки стаи гнались за ними, но без огонька, просто сковывая действия.

Два живых корабля рванули вперед, тараня прибывшую помощь. Их расстреливали, куски плоти и хитина, и чего-то еще летели во все стороны, взрывались, захламляя космос спорами и обломками. Основной флот Роя, перестроившийся якобы для отражения атаки, на самом деле вдруг собрался в одно компактное построение, которое напрямую контратаковало устремившихся вперед защитников планеты.

Те стреляли, снизу били пушки планетарной обороны, но Рой прорвался, забрал часть своих, а те твари, кого не успели подхватить или не планировали спасать, обезумели и начали кидаться во все стороны, сковывая силы защитников. «Последний укус», как по учебнику. Обломки флота турканов и нурлов валились на планету, вцеплялись в падающие с ними живые корабли, сброшенные Роем, словно частички старой кожи, и дрались, гибли, но не могли помешать отступлению ысынгунов.

— Добиваем! - скомандовал он.

Теперь, без поддержки основного флота, рядовые летуны удвоили натиск, но безумие самопожертвования не сделало их сильнее или мощнее. Пехотинцы и Лошадкин стреляли, в момент истребили тех, кто еще минуту назад гнался за ними, и битва вдруг завершилась, еще стремительнее, чем началась.

— Все же мы дали им жара под хвост, - вдруг счастливым голосом заявил Монахов.

Да уж, подумал Лошадкин, ощущая, как костюм сразу взялся за лечение и поддержку, сбивая наваливающуюся усталость и слабость. Он мог бы лечить и в бою, да Лошадкин запретил, опасаясь, что собьет это чудесное состояние, когда Михаил видел и мог все, осознавал и понимал раньше, чем случалось действие.

— Но какой ценой? - вздохнул кто-то.

— На планету, пока у нас не закончилась энергия, - скомандовал Лошадкин.

Стоило бы, конечно, брать больше запасных батарей, сколько там полагалось по армейским наставлениям? Но налет Роя отражала не армия, не только армия и флот, точнее говоря. Добровольцы из соседних систем, кто мог держать оружие и услышал призыв, и вместе. Вместе!

Вот о чем следовало говорить.

Военное братство, чувство, которого Михаил так и не испытал там, в армии Закрасты. Разве что в самом конце, когда они уже формально дезертировали и готовились бежать с той учебной планеты, только не успели, Ысынгун опередил.

— А ты..., - заговорил Монахов, но оборвал сам себя.

Кивнул и поспешил выполнить приказ, не пришлось повторять два раза. Лошадкин полетел следом, думая о том, что не так он себе представлял первую битву в составе сил Земли. И в то же время... он не мог избавиться от этого чувства глубочайшего удовлетворения. Не только потому, что справился и сражался, командовал и не потерял никого из своих, но просто потому, что ему этого не хватало.

Сражения в Башне не давали такого же ощущения, лишь суррогат, и Лошадкин обдумывал возникшее чувство, изумляясь сам себе. Потом, когда уже приземлялись, все же понял отчасти - он не просто сражался и побеждал, но делал это правильно. Спасал слабых, сражался в составе сил Земли, и так далее.

Михаил облегченно выдохнул, вроде не превратился еще в адреналинового и военного маньяка.

— Вы, - Алатея вздохнула и покачала головой. - Ты.

Половина головы ее была скрыта под какой-то целебной повязкой или пластырем, и алурианка ждала очереди на регенерацию и полное исцеление - все медицинские системы работали в полную мощность и первыми лечили наиболее пострадавших, как правило турканов.

— Ну вышло так, - примирительно развел руками Лошадкин. - Что же, не помогать теперь? Да и Питер со мной был, охранял.

Монахов пробормотал что-то вроде того, мол, кто еще кого охранял.

— Сражался, как мог, - добавил Лошадкин. - Или ты, дойди дело до освобождения алурианок, тоже поджидала бы в сторонке.

— Нет, - отрезала Алатея. - Но ты!

— Что я? Особо ценный живой? - хохотнул Лошадкин и чуть скривился.

Где-то его все-таки достали или задели, смех вызывал боль, уходящую из шеи в спину.

— Вот уж нет.

— Как же нет, когда!

— Все эти секреты, которыми я якобы обладаю, уже достояние Земли, - возразил Лошадкин. - Движение за освобождение действует, и состоит из кучи живых, не только меня. Да ты сама там один из лидеров! Нет во мне ничего такого ценного, чтобы сажать меня в сейф и выбрасывать ключ, к счастью, там, наверху, это поняли и не стали ничего запрещать.

Только следили, раз уж рейтинг никуда не делся, но за кем сейчас не следили?

— Нас позвали на помощь, и мы дружно ринулись в бой, хотя, где мы, а где Рой? Они Сильные, а мы слабые, но вместе, - Лошадкин остановился, причмокнул губами. - Вместе мы дали им отпор! В этом наша сила, сила слабых, и с этой же силой мы потом займемся делами освобождения.

Глаза Алатеи сверкали, словно там уже пылало багровое пламя ада.

Глава 17

Возвращение в систему Упримонда прошло без происшествий и стычек. Быстро вошли в гипер и вышли, расстояние по галактическим меркам тут было смехотворное.

— Ты слишком рисковал, - в сторону сказал Луис.

— Умоляю, не надо, - поморщился Лошадкин, словно у него разом заболели все зубы. - Мне Гопкинс всю плешь проел и печенку выгрыз, словно мифический орел.

Крики Жерара, мол, он думал, что Лошадкину хватит мозгов не лезть в гущу боя, до сих пор звенели в ушах. Разумеется, Михаил не уступил и орал в ответ те же доводы, что он приводил Алатее, и многие другие.

— С этим как раз все понятно, - заверил его Луис, - ты хотел помочь и помог, я о другом.