Бытовик 2 - Роман Феликсович Путилов

может продолжить своё выступление? Спасибо. Так вот. Представим, я британский маг, мне противостоит форт с четырьмя крепостными пушками. Если я выйду против форта в парадном мундире, в сопровождении свиты и пехотного прикрытия, и меня заметят, к примеру, с расстояния в три кило… прошу прощения, три версты, и орудия будут готовы к открытию огня, то, скорее всего меня накроют вторым- третьим залпом. Согласны, господа? А вот представьте, я снимаю свой красивый, красный мундир и надеваю темно-серый мундир индуса –пехотинца, да подкрадываюсь к форту в ночной темноте, а утром, на рассвете, встаю в полный рост и накрываю форт с дистанции в пятьсот метр… прошу прощения, двести пятьдесят саженей серией из десяти плазменных шаров. Уничтожу я форт? Скорее всего. Сможет ли форт что-то мне противопоставить? Вряд ли. Пару раз успеют выстрелить сонные часовые, но, особенно, если я буду стоять со стороны солнца, они в меня не попадут. А если я буду с напарником, который прикроет меня магическим щитом, так я вообще расстреляю форт, как в тире, тем более, что после первого же попадания в орудийный дворик там начнется паника и полнейший бардак. Имеет ли кто что-то возразить, озвучить действенные контрмеры? Пока не имеете?

- Хорошо. На этом объявляю совещание законченным, вновь соберемся завтра вечером. Надеюсь, что к тому времени вы приготовите изложенные на бумаге, разбитые по пунктам, с указанием сроков, меры по противодействию.

Вечерним паровозом привезли рапорт от командира взвода, что базировался на погрузочной площадке в Орлове-Южном, в котором унтер-офицер докладывал, что в его подразделении складывается удручающая ситуация. Отставные офицеры пехотного полка, пропив и прогуляв все деньги, заработанные от сдачи солдат полка в аренду, протрезвели, огляделись и поняли, что они, сами по себе, никому тут не нужны. После этого началась агитация солдат взвода, с предложением дезертировать и перебежать в новую воинскую команду, что частным образом формируют упомянутые офицеры, сопровождаемое обещанием золотых гор, молочных рек и кисельных берегов.

«Ваше сиятельство! – заканчивал свой рапорт командир взвода: - Если еще позавчера указанная зловредная агитация отклика в сердцах солдат не находила, то слухи о неудачном бое у поселка Рудный, дошедшие до нас вызвали новый вал слухов и сплетен. Господа бывшие офицеры рассказывают рядовым, что вы, ваша светлость, планируете солдат взвода перебросить в Рудный, где бросить всех наличных бойцов в самоубийственную штыковую атаку на британских магов, потому как вы недоучившийся студент, никакого военного обучения не проходивший и никакого понимания в военном деле не имеющий. И если я, командиры отделений и еще пара рядовых сохраняют верность данной вам присяге, то остальные солдаты из необстрелянной молодежи впали в полнейшее уныние и расстройство умов.»

Резолюция князя Булатова.

«Господину поручику Бородаеву. Немедленно разработать план операции с целью изъятию бывших офицеров полка и преданию их суду. По исполнению – доложить».

Господ офицеров привезли в Покровск через два дня. Троих из них выманили на переговоры, якобы с колеблющимися солдатами полка, готовыми поднять восстание, остальных похитили той же ночью, путем налета на дом, в котором они и прежде квартировали. Предварительно им было передан ящик коньяка, якобы от их благодетеля, купца Благодеева, поэтому изъятие спящих тушек бывших офицеров прошло без шума.

Суд, как говориться, был быстрым и вынес свой справедливый приговор в тот же день, а угольная шахта получила новых работников, приговоренных к ударному труду сроком на пять лет за дезертирство и подготовку к мятежу, Взвод, подвергшийся враждебной пропаганде, был переведен в состав двух сформированных ударных рот, набранных из добровольцев, и предназначенных для операции по освобождению поселка Рудный. И теперь эти две роты целыми днями учились быстрым перестроениям, мгновенной подготовке винтовок к открытию огня и слаженному залпу. Чтобы не было преждевременного износа ударно-спускового механизма оружия, слитность залпа отрабатывалась ударами двух сухих палочек друг о друга, а между рядами солдат расхаживали унтер-офицеры, и, как режиссеры оркестров, следили, чтобы, чтобы никто из исполнителей не выбивался из общего ритма, больно стукая по голове нерадивых длинными бамбуковыми палками. Именно на этих занятиях присутствовал я, когда на пустырь за городской чертой влетел, поднимая кучу пыли, велосипедист, судя по количеству навьюченного на раму его железного коня снаряжения, боец был из состава дальнего патруля.

- Ваша светлость! – резко затормозил боец напротив меня: - В степи человека нашли, русского, говорит из Корсанского княжества. На них кочевники напали, корсанский князь Слободан Третий за помощью послал. Старший патруля человека этого во дворец повез, а мне сказал вас немедля найти и сообщить…

На этом силы у посланца закончились, и он сухо, с надрывом закашлялся.

- Человеку помогите, воды дайте. – отдавая команды, я уже оседлал велосипед, подведенный вестовым.

Гонец от князя Корсанского выглядел как живой покойник – покрытый толстым слоем пыли, обтянутый сухой кожей скелет.

Доктор, пожилой титулярный советник Корнев Витослав Жданович, отказавшийся переселяться в далекую Восточную Сибирь и оставшийся во дворце, уже вливал в страдальца какой-то раствор ярко-зеленого цвета. Увидев меня, он приглашающе махнул рукой.

- Желаю здравствовать, ваша светлость. Десять минут он сможет говорить, потом, по крайней мере сутки будет спать.

- Спасибо Витослав Жданович. – я благодарно кивнул эскулапу: - Всегда поражаюсь высоте вашего профессионального искусства.

Польщенный доктор отошел в сторонку, пряча улыбку в бороде, а я склонился над вестником.

- Я князь Олег Александрович, рассказывайте, что у вас случилось.

Из сбивчивого рассказа представителя соседнего княжества выходило, что их князь, как и мой брат получил предложение от которого невозможно отказаться из имперской канцелярии. Только, в отличие от моего недалекого брата, князю Корсанскому передавалась во владение небольшая, но вполне обжитая территория в Бессарабии.

Проводить князя прибыл его свойственник и сват, хан нескольких кочевых племен Бадр. Слободан Третий выехал встречать своего родственника на околицу своей столицы, но в последний момент, когда до дружеских объятий старых кунаков оставалось несколько шагов, дозорные с ближайшей сопки подали сигнал тревоги. Короткая схватка конвоев двух владетелей позволила подлому Бадру ускользнуть навстречу густой толпе кочевников, валящих из-за окрестных возвышенностей, а Слободану Третьему запереться в укрепленном дворце, послать гонцов к соседям и впустить под защиту стен часть жителей столичного городка.

- Сколько дней сюда добирались? – спросил я гонца,