Шатун: Шаг в неизвестность. Казачий князь - Эльхан Аскеров

и вскоре оба паренька бодро докладывали о городских слухах. В этом деле Васятке просто цены не было. Шустрый мальчишка грел уши где угодно, умудряясь при этом не попадаться на глаза. И даже когда его замечали, он умудрялся сделать вид, что не понимает, о чем вообще идет речь. Воровская школа в этих случаях его выручала крепко. По большому счету с того момента, как десяток выехал из города, Пятигорск жил ожиданием очередного набега. Кто собирался нападать и откуда ждать беды, никто толком не знал, но слухи об этом ходили регулярно. При этом торг за воротами города только набирал обороты. Горцы, зная о возможном нападении, приезжали на торг вооруженными, но при этом старались держаться так, чтобы всем местным было понятно: оружие не против них, а для самозащиты. Непримиримые нередко забывали, что перед ними единоверцы, и вполне могли ограбить и торговцев из примиренных кланов. Слушая ребят, Руслан мысленно поздравил себя с очередной доброй идеей. Напасть на заставу, чтобы ворваться в город, можно было только с тракта, а торг становился своеобразным буфером, который запросто мог сдержать налетчиков. Во всяком случае, налететь просто так уже не получится. Слишком много народу находится на тракте во время торга. Коней разогнать будет тяжело. Шум поднимется. А шум, это время для заставы приготовиться к бою.

– Тут вот еще чего, княже, – чуть смущаясь, вздохнул Мишка. – Верка моя… она это… в тягости, в общем.

– Так это ж здорово! – весело улыбнулся Шатун. – Молодцы, поздравляю.

– Благодарствую, княже. Да только я просить хотел, – еще больше смутился денщик. – Дозволь я ее к матери отвезу. Сам понимаешь, ей теперь в лавке быть не надобно. Народ туда всякий ходит… – закончил парень, еще сильнее смущаясь.

– Бери фургон и вези, – сообразив, что он хочет сказать, решительно кивнул Шатун. – Так, сейчас я тебе денег дам, купишь всего, что ей понадобиться может, и своим гостинцев. Не с пустыми же руками поедешь. Да и матери на хозяйство тоже отвезешь. И скажи, что дом вам строить уже начали, – напомнил он, припомнив собственное обещание. Последнее было правдой. Дом молодой чете и вправду уже начали возводить. Крепкий, каменный, как и принято было на Кавказе. Способный выдержать и разгульное празднование, и нападение врага.

– А с Санькой кто работать останется? – осторожно напомнил Мишка.

– А ты завтра с утра к ней забеги, да скажи, что жену к матери увозишь. Пусть сама себе работницу ищет, – отмахнулся Руслан, которому те копейки, что он получал с лавки, давно уже были безразличны. Санька умудрилась за прошедшее время каким-то образом вернуть почти всю сумму своего долга, и теперь лавка приносила чистый доход. Так что можно было бы и отказаться, но это помогало хоть как-то легализовать свою добычу. Во всяком случае, лишних вопросов ни у кого не возникало. Впрочем, теперь и это особого значения не имело. Вспомнив о деньгах, Шатун припомнил предложение британца и, хищно усмехнувшись, проворчал:

– А не заняться ли вам, господин штабс-капитан, кладоискательством? Заодно и тропку к перевалу поищем.

Но срываться туда, едва вернувшись, было бы глупо. Нужно было выждать какое-то время, чтобы очередной выезд его десятка не взбудоражил народ и не вызвал ненужного интереса у начальства. Закончив с оружием, Руслан выдал Мишке тридцать рублей, приказав не жмотиться и купить все, что только может понадобиться.

– Мало будет, еще добавлю, – закончил Руслан, хлопнув денщика по плечу.

Утром, надев повседневную черкеску с копиями всех орденов, Шатун отправился в штаб, писать отчеты. Часа через три, устав от писанины больше, чем от самого похода, он вывалился из кабинета Рязанова и, выйдя на крыльцо, велел своему сопровождению подавать коней.

– На базар, – весело скомандовал Руслан, усевшись в седло вычищенного Беса. – Народ посмотрим, себя покажем. А после в имение скатаемся. Пора и там глянуть хозяйским глазом.

Но едва только кавалькада замедлилась у базарных ворот, как проезжавшая мимо пролетка остановилась, и из нее послышался возмущенный девичий голос:

– Князь, что вы себе позволяете?!

– Рад вас видеть, Екатерина Павловна, – повернувшись, коротко поклонился Руслан. – Позвольте спросить, чем это я вас так прогневал?

– Как это чем? Исчезли и носа не показываете. Я уж не знала, что и думать, – продолжала возмущаться девица, воинственно размахивая веером.

– Осмелюсь напомнить, сударыня, что я являюсь офицером контрразведки, и служба моя требует самых разных вещей. В том числе и срочного отъезда без права ставить в известность людей, не имеющих отношения к делу. О том вы можете удостовериться у своего папеньки, – жестко осадил ее Шатун.

Услышав эту отповедь и заметив его разом посуровевшее лицо, Катерина осеклась и, заметно смутившись, спросила, понизив голос:

– Так вы уезжали из города? И когда же вернулись?

– Вчера вечером.

– А сегодня первым делом на базар, – не смогла промолчать Катерина.

– Первым делом я был на службе. Докладывал о делах. А уж после приехал сюда, чтобы прикупить гостинцев перед посещением некой особы. Ходить в гости с пустыми руками это моветон, сударыня, – так же тихо отозвался парень.

– И когда вы собирались посетить нас? – еще больше смутившись, поинтересовалась девушка.

– Сегодня же, во второй половине дня. Когда папенька ваш будет отдыхать после лечения, – спокойно ответил Руслан, прекрасно знавший распорядок дня полковника Вяземского.

– Ну вот. Я, как всегда, поспешила, – грустно вздохнула Катерина.

– Просто вы привыкли к тому, что все знакомые вам офицеры это люди, несущие службу в мирной обстановке. А здесь всегда война. Даже когда страна не воюет, в этих местах без драк не обходится. К тому же я еще и контрразведчик. А у нас отдыха не бывает, сударыня, – пояснил Шатун, подавая ей руку. – Куда вы ехали, Екатерина Павловна?

– Сюда и ехала. На базар, – сварливо отозвалась девчонка, выбираясь из пролетки.

– А почему вы одна? – удивился Шатун. – Где ваши слуги?

– Да ну их. Надоели, – отмахнулась Катерина. – Хотелось одной побыть. А тут вы.

– Простите, что нарушил ваши планы, сударыня, но для одиночества базар странный выбор, – иронично хмыкнул Шатун.

– Князь, не сердитесь, – вдруг тихо попросила девушка. – Я повела себя глупо, признаю. Но я беспокоилась о вас, и это меня извиняет.

* * *

Две недели, пока Рязанов проводил некие действия для каких-то своих расследований, Руслан занимался своими делами, не забывая попутно уделять толику внимания дочке полковника. Сам Вяземский, видя его интерес к девушке, вздыхал, иногда кривился, но молчал, а при встрече с парнем старательно делал вид, что так и должно быть. Понимая, что старому полковнику многое не нравится, Шатун решил вызвать его на откровенность и однажды, воспользовавшись хорошей погодой,