Бутлегер. Книга вторая - Павел Барчук

Сэм кивнул.

— Да. Сеньор Лучано приехал ненадолго. Они отошли в сторону, чтоб поговорить без свидетелей, но не знали, что в подсобке кто-то есть. Я же не сказал Рикки о своей болезни. Поэтому, когда услышал их голоса, спрятался за ящики. Рикки заглянул внутрь, решил, что подсобка свободна и они могут говорить спокойно. В общем… Я всё слышал. Рикки докладывал о чём-то, а сеньор Лучано его слушал. Потом он сказал… — Сэм замялся, пытаясь точно вспомнить слова. — Сказал: «Через пять дней. Сделай всё чисто. Последний шанс, Рикки. И на этот раз посерьёзнее, чем с ирландцами. Чтобы вопрос был закрыт окончательно. Раз и навсегда».

Сэм высказался и замолчал, испуганно глядя прямо на меня.

— Он назвал моё имя? — Спросил я спокойным тоном, хотя уже знал ответ и точно не был спокоен. Если бы мое имя не фигурировало в разговоре Лучано и Рики, это парень не поперся бы искать, где я живу, чтоб рассказать о случившемся.

— Да, — Кивнул Сэм. — Прямо так и сказал: 'Джонни Скализе не должен уйти и не должен выжить". Больше я ничего не расслышал, они отошли. Но, Джонни… — Парень решительно задрал подбородок и посмотрел на меня взглядом, с которым французские революционеры шли на баррикады. — Они говорили о тебе. И это звучало… плохо. После того, что ты для меня сегодня сделал, я просто не мог промолчать. Не мог, не сказать тебе об этом.

Я подошел к Сэму, положил руку ему на плечо. Парень еле заметно дрожал под тонкой тканью рубахи. Похоже, у него жар.

— Спасибо, Сэм. Ты поступил правильно, что пришёл. Очень правильно. И… Послушай… Я тебе серьезно говорю, прямо сейчас иди домой, выпей самогона. Потом вели кому-нибудь из братьев растереть тебя. Набери воды в таз, теплой, добавь туда самогонки, где-то пополам с водой. И пусть тебя с ног до головы тряпкой, смоченной в этой хрени, протрут. Потом — пей много чая. Лучше с ромашкой. Чеснок ешь, много чеснока. Ты болеешь. У тебя жар. Похоже на простуду. Вряд ли это что-то более серьезное. Но если ничего не будешь делать с болезнью, то имей в виду, кони двинуть можно и от обычного насморка.

— Спасибо, Джонни. — Сэм в ответ тоже положил руку мне на плечо, зеркаля мою позу. — Непременно воспользуюсь твоим советом. Мне сейчас нельзя болеть. Деньги зарабатываю только я. А ты… Ты будь осторожен. Через пять дней они что-то планируют.

— Понятно, — кивнул я.

В голове уже начали крутиться шестерёнки, складывая разрозненные кусочки в пазл. Пять дней. Именно такое количество времени у меня есть, чтобы нанести упреждающий удар. Стать настолько большой проблемой, чтобы всем — и Массерии, и Лучано — стало не до мелких разборок со мной.

Патрик, не выдержав напряжения, вскочил с матраса.

— Да что им всё надо от тебя, а? — Выпалил он. — Ну появился племянник! Ну и что? Живёт себе, работает, никого не трогает!

— Тише, Патрик, — одёрнул я друга. — Давай проводим Сэма, а потом поговорим.

Ирландец сжал зубы так крепко, что у него заострились скулы, но замолчал.

Сэм, воспользовавшись паузой, сделал несколько шагов к двери.

— Мне пора. Ещё раз спасибо, Джонни. И… удачи.

— И тебе, дружище. Держись. — Ответил я парню.

Он снова кивнул и через минуту мы с Патриком остались в комнате одни. Я повернулся к ирландцу. Его лицо было бледным от ярости и бессилия.

— Через пять дней… — тихо сказал он. — Что мы будем делать, Джонни? На этот раз, боюсь, проблем точно не избежать.

— То, что и планировали. Только быстрее. У нас нет больше времени на подготовку. Максимум — три дня.

В этот момент дверь снова скрипнула. Мы с Паириком вздрогнули от неожиданности, но, к счастью, больше никаких сюрпризов нас не ожидало. На пороге стоял Фредо. Он вернулся из лавки.

Сегодня старик, похоже, торговал до самого вечера, а значит, ему пришлось ещё как минимум один раз выходить в море. Думаю, именно поэтому лицо Фредо было мрачнее тучи.

Он молча прошел к умывальнику, мимоходом бросил на стол свёрток с рыбой, и принялся с силой оттирать руки от рыбного запаха.

— Что за люди, Пресвятая Дева Мария! Говорю им, все, хватит! Нету больше рыбы. Не ходите сюда. А они идут и идут, идут и идут. Да еще тащат с собой всю родню. Я как обезьяна в цирке, честное слово! Каждый считает своим долгом привести брата, свата, сестру, детей, чтоб показать им живую легенду. Тьфу!!! Аж с души воротит. Легенда… Какая дурь! Сегодня сеньор Марини вообще приволок своего отца. Отца! Ради всего святого! Ему девяносто лет! Его все апостолы уже заждались.

— Фредо, — Перебил я старика, — У нас проблемы.

— Неужели?— буркнул он в ответ, не оборачиваясь. — Я-то думал, у нас не жизнь, а сахарный сироп. И вдруг такое. Проблемы! Надо же. То есть ненависть со стороны Джо Босса, желание Лаки Лучано прострелить тебе башку, агент Слоун, который открытым текстом заявил, что ты у него на поводке — это все проблемами не считалось. Да? А вот сейчас вдруг у нас начались эти дурацкие проблемы.

— Ну хватит. — Я усмехнулся, давая старику понять, что в полной мере оценил уровень его сарказма. — Выразился неверно. Наши проблемы стали больше. Вот так будет правильно. Лаки Лучано велел Рикки убрать меня. Через пять дней. Какая-то крупная подстава.

Фредо замер на мгновение, потом плечом вытер щеку, по которой скатились несколько капель воды, брызнувшей ему на лицо, и произнес нечто крайне неожиданное.

— Я знаю, — глухо сказал он. — Не детально, конечно, но о самом факте знаю. Вернее, начал подозревать, что затевается очередная срань.

— Как знаешь? — Вытаращился я на старика. — Вообще-то предполагалось, что это — новость.

— Как, как… Обычно! — Раздражённо огрызнулся он. — Сегодня на пирсе было неспокойно. Люди Лучано появлялись то там, то здесь. Народ много шептался о том, что племянник Винченцо Скализе кое-кому костью стоит поперек горла. В общем, суета какая-то опять…А когда крысы начинают бегать по палубе корабля — жди бури. Теперь давай подробно рассказывай. Не упусти ни одной детали.

Я