Мушкетёр - Георгий Лопатин

– Так чего ж ты от гвардии отказался коли так?!

– Гвардия гвардии рознь Харитон. Вот взяли бы меня в егерский батальон, так я бы не отказался. А в семеновский или еще какой полк, это чистый хоррор… то есть мрак и ужас. Лучше уж в простую пехоту.

– Хм-м… И что за манера у них воевать?

– Егеря – застрельщики. То есть стреляют издалека, потому как у них не простые гладкоствольные ружья, а нарезные – штуцера… в общем если мы будем палить во врага с трехсот шагов и получать в ответ залпы встречая их грудью, то егеря палят начиная с тысячи… И стреляют зачастую из леса, и как правило в штыковую атаки они не ходят, что для нас станет делом привычным.

– Вот оно как? Спасибо Андрей, успокоил.

«Хотя тут конечно от командира зависит, может ведь дурак попасться или жадный до наград, а значит коему нужно себя проявить геройским подвигом…» – подумал Градов, но говорить об этом не стал.

С помощью уже более-менее опытных в облачении в форму новобранцев, одеться удалось достаточно быстро. Как и наскоро привести в порядок это подобие парика, заплести косу навив ее на проволочный хвостовик тянущийся от обруча до середины поясницы, затянув ее черной лентой и завить букли. А чтобы они не разматывались, прикрепить их кусочками все той же проволоки.

«Вот вроде все неплохо с этой формой, но с париком конечно, а точнее уставной прической Павлуша дал маху…» – раздраженно подумал Андрей.

В свое время он как-то читал про ужасы возведения форменной прически с использованием мыла, мела, муки, пудры и даже сахара. Оставалось только надеяться, что с прической в обычных пехотных подразделениях не так строго, как в гвардии, где за всем этим бредом смотрит сам император.

– Ну вот, хоть на людей стали немного похожи! – прокомментировал младший унтер-офицер, после облачения и построения рекрутов. – Теперь можете себе ужин готовить. Но сначала за хлебом и вином с пивом зайти надо.

Теперь Андрею стало понятно, для чего нужен керамический горшок, когда их достали бывалые новобранцы. А то он подумал – чтобы еду готовить. Оказывается для пива.

Водку все выпили сразу у раздачи.

Явно разбавленная, градусов двадцать. Да и на вкус сомнительного качества, сивушные масла явно присутствовали. Практически как у «паленки», что Градов однажды имел сомнительное удовольствие продегустировать.

«А что до градусов, то стандарт в сорок градусов Менделеев вроде установил, так что может сейчас так и надо?» – засомневался он.

Пиво на вкус оказалось… довольно отвратным, это даже не «мыло», явно не фильтрованное. Андрей, если уж на то пошло, предпочел бы простой квас. Но он знал, что это не у пивовара руки растут из жопы, а просто еще не выделили нужные дрожжи, что сделают только в конце девятнадцатого века.

«Хотя нам скорее всего какие-то осадки сливают, да с просроченным смешивают», – подумалось ему.

Мясо тоже оказалось так себе и это еще мягко говоря. Одни жилы да хрящи на которых видимо по недоразумению или неопытности мясника что разделывал куски туши виднелись кусочки мяса. Но хоть откровенно костей не было… а это все ж таки какой-никакой, а необходимый организму белок. В общем приготовить и съесть можно и даже нужно. Тем более что новобранцы и такому мясу были рады ибо видели они его в своей прошлой жизни на столе ну очень редко.

Что до готовки еды, то в казарме имелось несколько небольших печек по типу того, что в деревнях строят в так называемых летних кухнях, на две конфорки. При них уже имелось по два керамических котелка на три литра объемом, для готовки сразу на плутонг-отделение из десяти человек.

Между этими печками поставленные на равном расстоянии друг от друга, располагались стойки для оружия: мушкетов и сабель, сейчас пустые.

Так же на плутонг предоставлялось одно деревянное ведро для воды, предназначенной для гигиенических процедур и для варки каш да похлебок. Ну и хлебнуть можно, из колодца все-таки брали. Их довольно много выкопали.

«Странная конечно практика готовки пищи самими солдатами в казармах, – подумал он привыкнув в свое время к тому, что еду готовят на кухне повара и едят в столовой. – Но, с другой стороны, в чем-то правильно. Солдаты сами будут контролировать готовку и норму расхода ингредиентов. Опять же экономия средств на содержание пищеблока и не нужна столовая. Опять же экономия дров, ведь и пища готовится, и казарма обогревается…»

Что до десятка, то он сформировался из «одноцепников» Градова.

– Кто готовить умеет, так чтобы не отравиться? – спросил он у своих товарищей-одноцепников, вызвав в казарме глухой смех.

– А сам-то что?

– Могу и я, но за результат не отвечаю, так что есть будете на свой страх и риск и если начнете гадить дальше, чем видите, то, чтобы ко мне претензий потом не было, ибо я честно предупреждал.

Эта не весть бог какая шутка вызвала в казарме бурю смеха.

– Нет уж, давай я сварю кашу, может не как моя мать сготовлю или сестры, но точно без дристни обойдемся, – сказал Роман.

Оказалось, что кашеварить могут все, дело не хитрое, да и сам Андрей если уж на то пошло вполне мог сварить гречку или горох без обещанных тяжелых последствий, просто ему как бы не в масть заниматься готовкой, по крайней мере не столь простых блюд.

26

А с утра начался ад – круг первый.

Андрей ожидал, что день начнется побудкой и суматошным одеванием на время, в общем все то, через что он прошел во время службы в российской армии. Но нет, ничего подобного. Хотя встали рано, но оделись без нервотрепки, оправились, умылись, приготовили еду, перед этим сходили за утренней порцией хлебного вина с пивом и хлебом с мясом, а перед этим в свою очередь состоялось богослужение, кое провел полковой священник.

На этот раз выдали солонину и похоже не первой свежести, но если хорошо приготовить: пожарить, потушить, то съедобно. По крайней мере Градов для собственного успокоения старался убедить себя в том, что легкое заветривание это даже полезно, дескать мясо прошло частичную ферментацию и вообще есть народы из числа северных, что едят откровенную тухлятину… даже деликатесом считается такая еда. Вот и им деликатес так сказать выдали…

«Сволочные интенданты, – мысленно все же ругнулся он, понимая,