Фантастика 2025-21 - Blackmourne

решили взять небольшой отдых, пока собирается флот Зефира, девушка направилась на кухню. Пластиковый стол — с левой части помещения. Газовая плитка, небольшая раковина и холодильник — с правой. Ричард. Большой, надежный и немного смешной. Он пробовал наполнение старой жестяной банки на вкус, похоже, пытаясь понять, сахар там или соль. Улыбка. Яркая, немного юношеская и такая… Он никогда ей так раньше не улыбался. Сердце пропустило удар, блондинка всхлипнула и бросилась ему на шею. Все стало иначе, не так как раньше. Теплые руки, глаза, губы. Жить хотелось, безумно. Лина проанализировала свое состояние, вывод был очевиден. Человеку нужен человек, чтобы быть завершенным.

— Всё, кончай телячьи нежности, садись, кофе попьём и на работу, — наконец отстранился парень с долей смущения.

Он и сам ощущал изменения, и это сильно сбивало с толку. Седой юноша понимал, что они прошли какой-то барьер, после которого все его анализы ситуации и взаимодействий уже не работали. Но это не пугало, а наполняло надеждой. Лина прилежно уселась за стол, вздохнув полной грудью. Эта обыденность давала ей силы жить и сражаться. Путь, противоположный “Абсолюту Одиночки”. Закинув ногу на ногу, она тепло улыбнулась и произнесла:

— Трудоголик. Ну за то и люблю. Кейлин тебе тоже писала?

— Ага. Обещалась прибить, если я с тобой что-то сделал. Вот сейчас боюсь последствий, — ответил мужчина с широкой улыбкой.

— Она меня и правда любит… — выдохнула блондинка и улыбнулась. — Рич, тот наш вчерашний разговор… Ты правда меня никогда не оставишь?

Сверкающий в солнечных лучах парень с поседевшими волосами, призрачной рукой и глазами стылой стали ответил незамедлительно и без капли сомнений:

— Не будь идиоткой. Ты уже обошлась мне столь дорого, что терять инвестиции я не собираюсь. Больше не задавай этот тупой вопрос и никогда не сомневайся. Я люблю тебя, а потому — не откажусь. Даже если ради этого придётся пожертвовать ещё парой конечностей, торсом, головой, парой глаз и душой. — Ричард немного помедлил, заметив, что взгляд жены сместился в сторону чистого утреннего неба. — Скажи лучше… Что потеряла ты?

— Ничего. Мне сейчас многого не хватает. Учителя, наставницы и друга… Но я не потеряла ничего. Они — во мне. И ты, твоя любовь — тоже. Даже если окажется, что всё, что было после ухода Астры, — это очередной сон во сне, я не остановлюсь. Даже если останусь одна — продолжу сражаться. Потому что настоящее — это точка зрения наблюдателя. И пока ты смотришь на меня, я буду жить, даже если тело рассыплется, а душа отправится в Пустоту.

— Даже, даже, даже. Как много допущений. Я хочу от тебя одного, — Рич прочистил горло, наполнил чашки горячим кофе, поставил их на стол и продекламировал:

— Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей,

Не дай погаснуть свету своему!

Хоть мудрый знает — не осилишь тьму,

Во мгле словами не зажжёшь лучей —

Не уходи безропотно во тьму.

Хоть добрый видит: не сберечь ему

Живую зелень юности своей,

Не дай погаснуть свету своему.*

Лина знала эти стихи. Они пришли издалека, из того мира, что был, а потому она уверенно продолжила, обращаясь к мужу:

— А ты, хватавший солнце налету,

Воспевший свет, узнай к закату дней,

Что не уйдёшь безропотно во тьму!

Суровый видит: смерть идёт к нему

Метеоритным отсветом огней,

Не дай погаснуть свету своему!*

Закончили они уже вдвоём, переплетая призыв и голоса воедино:

— Отец, с высот проклятий и скорбей

Благослови всей яростью твоей —

Не уходи безропотно во тьму!

Не дай погаснуть свету своему!*

В этом цикле эти строчки не существовали. Как и автор, что их написал. От всего этого не осталось в их мире даже пепла. Но информация, воспоминания — они вечны.

— Автора я не знаю. Но… Запало в душу, — смущенно, произнёс капитан, глядя в сверкающие от алмазов счастливых слёз глаза любимой.

— Томас Дилан, один из поэтов Первого Цикла. Он жил ещё задолго до смерти вселенной. Откуда, Ричи? — ошеломлённо спросила блондинка.

— Я же говорил. Я видел все твои жизни. Хотя скорее — смерти. Ты… любила эти стихи. Люди — уходят. Мысль — вечна. Видишь, даже конец мира не остановил эти слова, — задумчиво ответил парень с бездонными глазами старика, а затем он залпом допил чашку и поднялся. — Заканчивай и пойдём. Мы ещё успеем всё понять и обсудить, у нас есть будущее.

***

В день вылета Ричард решил устроить смотр с самого утра. Небо над верхней палубой сияло всеми оттенками лазури, почти не обременённое облаками. Тёплый ветер разносил запахи топлива, оружейного масла и стали — запахи, которые навсегда запечатлелись в памяти Лины как символ её настоящей жизни. Экипаж был построен на верхней палубе и приветствовал возвращение старпома и капитана дружным криком. Ричард проследовал мимо ряда своих людей до замыкающего, коим оказался, разумеется, Найт. Магимат твёрдо взглянул в стальные глаза командира и доложил:

— Мы готовы. Припасы погружены, Джек пошёл хвосты крутить на "Грезы", все оружие проверено и заряжено. Нас в Зефире как долгожданных родичей приняли, только разве что в задницу не целовали.

— А по тому делу, что я просил разрешить? — хмуро и негромко спросил Генар, пока его жена и главная любимица всего экипажа, с превеликой радостью обнималась с Солардом в десятке метров.

— Я лично связался. Он “посоветовал” атаковать через южные врата, там почти не должно быть оскверненных синтов. Каменные Сады полностью оцеплены, а на Мраморных Причалах повсюду проклятые. Но со стороны Плимута Вайрн не ожидает атаки, у Гильдий нет флота, способного на штурм укреплений, — чётко ответил магимат. Затем ещё больше сбавил голос и спросил: — Рич, что за долбанное шапито? Не похоже, что это ловушка, но зачем ему...

— Тише. Она знать не должна, — коротко и холодно отрезал капитан "Искателя Ветра". — Хватит с неё и того, что нести проклятый меч больше попросту некому. Не хочу добавлять сожалений. Сейчас всё просто: есть злой злодей и героиня, что желает защитить свободу. Все это так и видят. Пусть так и останется.

— Зря ты это, кэп. Лина не дура, а что если она поймёт всё в ненужный момент? — с сомнением спросил Найт.

Ричард задумался, бросил быстрый взгляд на любимую, что вместе с Солардом и Барой в нарушение устава валялись на