Гость из будущего. Том 4 - Владислав Викторович Порошин

с этой Клавой. А в-третьих, мужики, которые должны были страховать моего знакомого во время охоты, ещё днём назюзюкались самогонки до поросячьего визга. Но зная всё это, Тарас от намеченного плана не отступил. Он подумал, что после полнолунья зверюга надолго затаится и её будет уже не взять.

Наконец проводив Клавдию до дома и, пообещав, что завтра сходит с ней в кино, чтобы побыстрее отвязаться от девушки, он двинулся через зловещий пустырь в полном одиночестве. Самопал улучшенной конструкции, который производил свой единственный выстрел примерно также как и пистолет, Тарас загодя спрятал во внутренний карман пиджака. И с каждым шагом в этих потёмках, что окутали окрестности, его правая рука самопроизвольно тянулась к оружию. А ближе к середине опасного отрезка пути он, уже не стесняясь, засунул руку под пиджак и держал палец на спусковом крючке. При этом Тарас постоянно крутил головой по сторонам. Но больше всего его внимание привлекал высокий тополь, мимо которого шла тропинка.

И вдруг какой-то большой сгусток тьмы выпрыгнул из-за ближайшего огорода. И так как молниеносная атака пошла совсем с другой стороны мой знакомый замешкался, растерялся и пока вытаскивал самопал, эта зверюга успела махнуть своей огромной лапищей. Что характерно нападение произошло в полной тишине. И двухметровый оборотень первым же ударом опрокинул Тараса наземь, а самодельный пистолет улетел куда-то в траву.

«Не подходи», — прохрипел он и, схватив какой-то дрын, что очень удачно оказался под рукой, резко им отмахнулся. Однако для большущей зверюги такой детский способ самообороны не вызвал ничего кроме усмешки, и Тарас услышал какое-то шипящее бульканье, смутно напоминающее смех животного. Поэтому в следующее мгновенье, когда оборотень навис для решающего удара, мой знакомый приготовился умереть.

Но внезапно раздался громкий хлопок, и яркая вспышка на пару секунд ослепила Тараса. Оборотень впервые протяжно, громко и жалобно взвыл, словно пёс, получивший смертельную рану, грохнулся в сторону и откатился на несколько метров. За это время Тарас успел вскочить на ноги и рассмотреть, как чёрный силуэт зверюги улепётывает в сторону леса.

«Кто стрелял?» — заикаясь, произнёс он.

«Это я — Клава, — пискнула девушка, с которой он танцевал весь вечер. — Я подумала, что после меня ты побежишь гулять с другими девками и решила проследить. А тут вдруг это чудовище, а у тебя пушка выпала. Вот я и выстрелила».

«Это ты удачно выстрелила», — захохотал Тарас.

— Ну и что, чем дело кончилось? — спросил Крамаров, когда я сделал небольшую паузу, чтобы хлебнуть чаю. — Оборотня-то поймали?

— Нет, — буркнул я. — Наутро обшарили все окрестности, и ничего, пусто. Зато днём помер один дачник, старичок божий одуванчик, и на боку у него была большая огнестрельная рана. На него в деревне и внимания никто не обращал. Он по утрам ходил на рыбалку, а днём сидел на пустыре, читал газеты и смотрел, как детишки гоняют мяч.

— Оборотней не бывает, — сладко потянулась Нонна.

— Когда приехала милиция и стали проверять разные факты, то удалось выяснить, что этот дедушка работал бухгалтером на одном оборонном заводе и брал отпуск всегда на один и тот же месяц июнь, — возразил я. — И в тех деревнях, где он отдыхал, происходили похожие события: убийства животных и пропажи людей. Вот и не верь после этого в нечистую силу.

— А что случилось с Тарасом, с Клавой и той черноволосой городской красавицей? — заинтересовался Сава Крамаров.

— Тарас и Клава сыграли свадьбу, — улыбнулся я. — А с черноволосой красавицей мой знакомый случайно встретился после войны, когда зашёл в местный горком. Она там работала каким-то инструктором, и, кстати, его узнала и поздоровалась. Тарас, конечно же, спросил: «Скажите, почему тогда на танцах вы не пошли со мной танцевать?». И она прямо ответила: «Вы, Тарас, мне сразу понравились. Но я подумала, что если мы сейчас потанцуем, то я обязательно влюблюсь, выйду за вас замуж и останусь жить в вашей деревне навсегда. А мне жить в деревне, извините, не хотелось. У меня были другие планы». Вот такая история.

— Намекаешь на то, что не в красоте счастье? — хмыкнул Крамаров.

— Намекаю на то, что жизнь непредсказуема, — буркнул я. — И давайте спать. Завтра тяжёлый день.

Глава 12

Дату вторник 8 сентября 1964 года в своём блокноте я обвёл жирной линией. Может быть, когда стану старым и немощным, то на пенсии буду вспоминать и рассказывать газетчикам, как снял первый научно-развлекательный киножурнал в СССР. Примерно так думалось мне, когда перед съёмкой я вносил в оригинальный студийный антураж последние штрихи. И выглядела моя студия следующим образом: на заднем плане разместилось огромное рисованное звёздное небо, именно на его фоне летал «Сокол тысячелетия», и дополняли эти нарисованные звёзды семь здоровенных глыб астероидного пояса, которые были подвешены к потолку.

Кроме того с боков по моему заказу художник-постановщик Юрий Куликов установил высокие книжные полки, с различными по цвету и размеру книгами. А снизу на прочных подставках он установил ещё одну уже длинную книжную полку, которой предстояло стать нашим временным студийным длинным столом. И через объектив кинокамеры это выглядело так: с боков и снизу разнообразные книги, а сзади звёзды и астероиды. В дополнение ко всему я приволок большие часы с кукушкой, и водрузил их в самый центр композиции. Часы, по-моему мнению, должны были символизировать быстротекущее и ускользающее время.

Далее на длинном студийном столе мы расставили: глобусы Земли и Луны, печатную машинку, неработающий телевизор КВН без линзы, макет первого спутника Земли, чёрный телефонный аппарат «БАГТА-50» и маятник Ньютона. После чего главный оператор Сергей Васильевич Иванов весь этот реквизит аккуратно подсветил маленькими точеными светильниками.

— А здорово получилось, — присвистнул мой бывший сосед по коммуналке Юрий Иваныч Куликов, когда студия была полностью готова к съёмочному процессу. — Только часы с кукушкой лишние.

— Да, часы твои, Феллини, полная херня, — хмыкнул оператор Сергей Иванов. — У нас же за стол ещё встанут один профессор и два студента, правильно? Во-первых, они часы твои собой перекроют. А во-вторых, получится какая-то лишняя мельтешня.

— Ну да, — задумчиво крякнул я, — мельтешня. Однако в часах весь смысл. Время — это самый ценный ресурс, который даёт человеку жизнь. Профукаешь свои часики, потом локти кусать будешь. Поэтому пока актёры гримируются, убираем к чёртовой матери нижнюю часть наших «ходиков», а верхнюю, циферблат и