Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

Её Величества Королевы Ливонии и Великой Княгини Московской Александры Комниной. Василий Карамзин. Командир каравеллы «Авангард». И что заставило, Ваше Величество пустится в столь опасное путешествие?

— Я направляюсь в Ливонское королевство. К Вашей Королеве, капитан. И поэтому требую сопроводить меня до ближайшего ливонского порта. — Кэт смотрела на Василия с вызовом. При этом отчаянно боролась с собой, чтобы вновь не начать краснеть.

— Ваше Величество, давайте сразу договоримся, что Вы ничего не можете требовать от меня, как и от остальных поданных Королевы Ливонии.

— Но…

— Никаких но, Ваше Величество. — Покачал отрицательно головой Василий. Некоторое время они молчали, глядя друг на друга. Карамзин даже чуть склонил голову на бок. При этом продолжал улыбаться.

— Хорошо, капитан. Тогда я прошу Вас, сопроводить мой корабль в ближайший ливонский порт.

Капитан «Авангарда» довольно кивнул.

— Как скажите, Ваше Величество. Для меня и для капитана «Ассоль» будет честью сопроводить Королеву Англии к нам в Ливонию. Тогда может Вы проследуйте ко мне на корабль? Поверьте, «Авангард» более безопасен для Вас, чем это старое коры… Чем этот старый каракк.

— Нет, капитан. Благодарю Вас. Но у меня есть мой корабль, пусть он, с Ваших слов, и старый. К тому же у меня здесь маленькая дочь.

На лице капитана каравеллы отразилось искреннее удивление.

— И сколько лет Вашей дочери, Ваше Величество?

— Она ещё маленькая, капитан. Три дня назад, ей исполнилось три месяца.

— Однако, Ваше Величество. Вы смелая женщина, решится на столь опасное путешествие, да ещё с трехмесячной дочерью на руках. Или в Англии настолько всё плохо? — На вопрос капитана Екатерина ничего не ответила. Он ещё некоторое время смотрел на Королеву, потом кивнул. — Хорошо. Двигайтесь за нами. Мы идём в Ригу. — Повернулся к своим матросам. — Всем очистить палубу. Возвращаемся на «Авангард». Будем сопровождать Королеву Англии и её дочь в Ригу. — Велел он по-русски.

Что он сказал своей команде Екатерина не поняла. Но догадалась, что он приказал им покинуть «Саффолк». Королева облегчённо выдохнула. Тоже самое сделали и многие из команды каракки. Вскоре они уже втроём двигались на восток, в город-порт Ригу…

Ливонское королевство. Венден. Королевский замок. Вторая половина мая 1516 года от Рождества Христова.

Я смотрела на Генриха. Он жадно поглощал яства на моём столе. При этом чавкал и рыгал. Лорд-стюард, который граф Толбот от своего Короля в этом не отставала. Мои фрейлины, сидевшие с нами за столом, есть перестали и наблюдали за Генрихом и его придворным. Айтан за столом не было. Я заметила с какой брезгливостью и презрением смотрела на Короля Ксения. Агнешка и Саша переглядывались друг с другом, что-то друг дружке шептали на ушки и тихо посмеивались. Паула понаблюдала за Генрихом, потом извинилась и покинула своё место за столом. Ушла в другие покои к Айтан. Наконец, Генрих насытился. Ещё раз рыгнул и вытер руки о свою одежду, точнее о дублет.

— Наелись, Ваше Величество? — Спросила его ласково. Ксения, взглянув на меня, усмехнулась, а Агнешка с Сашей опять хихикнули. Палатины, которые находились тут же, но не за столом, а стояли в карауле за моей спиной и за спинами Генриха с графом, сохраняли каменное спокойствие. С нами за столом сидел и Герцог Вюртемберга, Ульрих. А так же Ландмаршал. Эти ели более культурно. Я их приучила уже. Ульрих тоже усмехнулся, взглянув на Генриха, и взяв со стола, лежавшее рядом с ним, сложенное аккуратно полотенце, вытер губы и руки. Генрих проследил взглядом за Ульрихом, потом за Ландмаршалом. Посмотрел на лежащее рядом с ним полотенце. Взглянул на меня. Я кивнула ему.

— Генрих, у меня за столом не принято рыгать, чавкать, сморкаться и вытирать жирные пальцы о свою одежду. Так как я считаю это признаком бескультурия, невоспитанности, дикости, варварства и проявление ко мне не ужения, как к Королеве и женщине. Поэтому в следующий раз, Ваше Величество, если Вы захотите сесть со мной за один стол, будьте добры соблюдать все эти не сложные правила. Я надеюсь, Вам всё понятно?

— Извините, Ваше Величество. — Генрих покраснел. У него даже недовольно дёрнулась щека. Всё верно, у себя в английском курятнике он мог вести себя так, как считал нужным. И никогда не слышал в свой адрес чего-то подобного. Здесь всё было по другому. Здесь он даже не гость, а пленник. Он смотрел на меня. И я видела в его глазах одновременно ненависть за своё поражение и унижение этим, и в тоже время, желание обладать мной. Я читала его, как открытую книгу. Граф Толбот сидел за столом притихший и старался прикинутся ветошью. Я кивнула Генриху, принимая его извинения.

— Итак, Ваше Величество, раз мы с трапезой закончили, давайте поговорим о делах Ваших, Генрих, скорбных. — Это я сказала на английском. Продублировала вопрос для остальных на немецком и на русском.

— Почему скорбных для меня? — Тут же задал он вопрос.

— А для кого, Ваше Величество? Не для меня же⁈ И не для Герцога. И не для Ландмаршала. У них дела как раз хорошо идут. — Я перешла на латынь. Герцог, Ландмаршал и мои фрейлины знали латынь. — Я права, Ваша Светлость? — Обратилась к Герцогу. Тот кинул.

— Да, Ваше Величество. За последний год я улучшил свои финансовые дела многократно. Я очень доволен и стал полностью финансово независим от Императора. За что, Ваше Величество, моя Королева, тебе моя особая благодарность. Мне бы ещё развестись с моей женой. Я всё понимаю, Ваше Величество, что Вы являетесь поборницей брака. Но только не в моём случае. Меня Император принудил к нему. А у меня есть дама сердца, как и у любого настоящего рыцаря. Да и моя супруга меня не любит и у неё есть любовник. Я знаю это, но мне глубоко наплевать. Если бы ты, Александра, помогла мне решить этот вопрос со Святым Престолом?

— А как я его решу, Ульрих? Я даже не католичка.

— Папа дал тебе королевскую буллу, чего раньше не было никогда. Мало того, я знаю, что в Риме хотят объявить тебя возлюбленной Дщерью Римско-Католической Церкви. И тебе будет открыт любой католический храм.

Я усмехнулась. Да, есть такое дело. Папа меня постоянно обхаживает. У нас с ним интенсивная переписка. Митрополит недовольный. Но я его уверила, что не собираюсь менять веру. Вроде успокоился. Ленка, когда узнала