Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

набирали силу, то о них начинали вытирать ноги все, кому не лень Но место их расположения оставалось неизменным. Дислокация оставалась. Правда, сегодня здесь были только хозяйственные, административные управления, а также руководящий аппарат. В центре Москвы нелегко обеспечить необходимый для оперуправлений уровень безопасности. Например, главная база моего родного Управления психоэкологии затерялась в парковой зоне в Медведково.

Управление государственной стабильности устроилось в районе Подольска. Технари же вообще расползлись по всему городу и области.

Я шёл по старинным коридорам, ощущая тепло и холод, исходящие от контрольных и защитных киберсистем. Здание было напичкано ими, но явно недостаточно. Думаю, при необходимости я бы смог пройти без пропуска в любое помещение.

Вот и кабинет Веденеева. Ровно одиннадцать. Генерал первого ранга любит пунктуальность.

Став министром, он не сменил кабинет. Двухтумбовый резной стол, деревянные старинные стулья, тяжёлые портьеры, защищающие от солнечного света, на стенах — галерея портретов предшественников Веденеева. Начиная с самых давних — Столыпина и Дзержинского и кончая более поздними — Ибрагимовым и Никифоровым, чья чёрная слава может потягаться со славой легендарного вампира Лаврентия Берии. Чёрные тени прошлого. Что они для Веденеева — пример для подражания, напоминание, предупреждение? Не знаю. Веденеев — человек-загадка. Даже суперу нелегко проникнуть в его суть, в помыслы. Он — один из уникальных типажей, которые время от времени возникают в недрах этого ведомства.

Веденеев сидел в кресле в углу кабинета, перед ним стоял его любимый стакан в серебряном подстаканнике, наполненный чаем. Генерал был невысок, невыразителен, выглядел слегка рассеянным. Напротив него устроился высокий седой мужчина со слегка раскосыми глазами — начальник управления психоэкологии и мой добрый товарищ Анатолий Ким.

Веденеев, поздоровавшись, кивком указал мне на третье, довольно-таки неудобное, кресло. Строгая секретарша принесла ещё один стакан чая — тоже в подстаканнике.

— Ну что, к делу? — Веденеев посмотрел на меня. — Как человек, некогда имевший отношение к нашей организации, — в голосе я уловил приличный заряд иронии, — вы, Александр, представляете, с какой неохотой мы идём на сотрудничество с другими силовыми структурами. Мы предпочитаем все проблемы решать сами.

Ещё бы мне не знать этого.

— Но положение складывается достаточно угрожающее. Специалисты из Асгарда дальше нас ушли в понимании как психологии отдельного человека, так и процессов в обществе. Отстоять моё мнение о необходимости участия в расследовании супера стоило немалых трудов. Вы имеете представление о возникшей ситуации?

— Самое общее, — незачем мне было говорить, что Асгард обладает практически полным объёмом информации. — Полюбовался сегодня по СТ на Делийские события.

— Дели, — усмехнулся Ким. — Да это просто невинные забавы.

— За последние полгода на Земле семь писхоэкологических кризов второго уровня, — сообщил Веденеев. — Не мне вам объяснять, что раньше два в год считались уже чем-то из ряда вон выходящим.

— Да, многовато.

— Из них два — у нас. Два у немцев. Теперь уже два в Индии. Одно — в Чёрных Штатах. Кроме того, восемьдесят девять происшествий третьего уровня. Остальных — не считано.

— М-да.

— Ещё немного — и можно будет говорить о психоэкологической катастрофе. Мы не знаем её причин.

— Пытались выяснить?

— Пытались. Во время этих выяснений и при ликвидации последствий кризов погибло двадцать шесть наших сотрудников. Двадцать шесть.

Для меня это тоже не новость, но всё равно надо удивлённо взметнуть бровь и покачать головой.

— То же самое у наших коллег в других странах. В Центральном координационном полицейском совете создана чрезвычайная временная комиссия.

— И как всегда она утонула в выяснении отношений, кто главнее, в интригах, в шарлатанских компьютерных диаграммах? И никакого толка?

— Именно. ЦКПС — обитель бюрократии, волокиты и оперативной беспомощности. Но участие в комиссии даёт право действовать по всей Земле и во внешних колониях. А при соответствующем императиве даёт очень серьёзные полномочия. Вы включены в комиссию как сотрудник МОБСа.

— Приятная новость.

— Вы снова числитесь нашим сотрудником. Естественно, это накладывает определённые обязательства.

— Несомненно, — кивнул я, хотя все присутствующие понимали, какие обязательства для меня важнее. — И много народу знает о моём назначении?

— Те, кому положено.

— Кланы входят в их число?

— Объясняйтесь понятно.

Я рассказал о визите ко мне Индейца.

— Альварес Диас, — кивнул Веденеев. — Почётное место в розыскном пакете ЦКПС. Он побывал в Москве — значит, Кланы действительно сильно озабочены сложившейся ситуацией. Что же, его идею о сотрудничестве надо рассмотреть.

— И как далеко может простираться это сотрудничество? — осведомился я.

— По обстановке. Диас прав — то, с чем мы столкнулись, гораздо опаснее игр Кланов.

Мне такая постановка вопроса совсем не нравилась. Но такова работа оперативника, такова жизнь супера — делать то, что тебе не нравится и противоречит твоему воспитанию.

— Не смею больше задерживать, — сказал Веденеев. — Канал связи министра для вас открыт в любое время суток.

«Но не следует им злоупотреблять», — добавил я про себя.

* * *

Кабинет Кима в штаб-квартире управления психоэкологии изменился за годы моего отсутствия мало. Большая площадь, два угловых окна выходят на парк. Обстановка — кресла-пузыри и огромный стеклянный стол. На стене — СТ-графия туманности Конская Голова. Раньше картина была другая — Туманность Андромеды.

Штаб-квартира располагалась в экологическом зелёном поясе в Медведково. Когда-то здесь были жилые районы, но с тех пор население города уменьшилось в несколько раз. Где-то за деревьями, кажется, совсем рядом скрываются сады развлечений и комплексы досуга, но тот мир отделён от этого периметром безопасности — просвечиваемым, просматриваемым, простреливаемым. Неидентифицированный объект сюда проникнуть не мог — будь то хоть человек, хоть летательный аппарат, хоть тяжёлый танк высшей защиты.

— Не думал, что снова придётся работать вместе, — сказал Ким.

— Ты тоже считал меня предателем?

— Я? Нет. Я сразу понял, что ситуация с Асгардом сильно отличается от привычных нам. Это не противоборство со спецслужбами или Кланами. Тут счёт иной. Говорить о предательстве, как иные наши трепачи, просто глупо. Ты не мог иначе.

— Правильно, — кивнул я.

— Эх, ты был лучшим моим опером, — вздохнул Ким. — Какие мы дела поднимали. До сих пор сердце радуется.

— Было время.

— А сейчас худо, дружище. Очень худо. Так уже давно не было. Мы сильно прижали Кланы на территории Конфедерации. Загнали их в пыльные подвалы. Они начали понимать, где их место. Сегодня же они будто сорвались