Пси-фактор - Екатерина Лылык

Фердинанд положил ладонь поверх ее собственной, которой она нервно цеплялась за его локоть, и успокаивающе прошептал:

— Я надеюсь, вы не забыли о вашем проступке, совершенном пятнадцать лет назад?

— Нет, не забыла, — сглотнула Клэр. Увы, этого позора она не забудет, даже прожив тысячу лет.

— В таком случае я не буду напоминать вам, о чем именно надо молчать.

* * *

«Казалось, оскал зверя преследовал его и не давал открыть глаза. Раненый, взвинченный, он заживал на глазах и снова горел и орал.

— Хотя бы эту ночь продержите его, — шептала точная копия Нандина. Вот только парень был слишком юн, чтобы оказаться тем самым неповторимым Абэ. Димитрий согласился. Открыл двери в подвал и позволил занести ребенка.

— Что произошло, парень?

— Не смогу сказать, — прошептал он, а потом уверенно взглянул в глаза. — Выгоните слуг, отправьте отдыхать семью… В подвале никого нет…И забудьте меня. Вы никогда не видели здесь Нандина Абэ.

Димитрий смотрел на него молча и думал. Он прекрасно знал, что это внушение. Видел кровь на одежде парня, видел мучающегося ребенка. Тон, которым говорил парень, постановка вопроса — все кричало от том, что они в бегах… Но именно в тот момент Димитрий понял, что лучше послушаться молодую копию Нана. У него их не будут искать.

Потому просто забыл, а на утро вспомнил и позвонил мастеру… Бега бегами, но система ищет людей не по лицам, а по генам. Очень легко и качественно…»

Его разбудила вонь сублимированного пойла.

— Как вы себя чувствуете?

Димитрий всякого ожидал, но только не того, что Кэйт Свон будет сидеть возле его кровати. Опозоренный позапрошлым днем следователь преспокойно развалился на стуле рядом с его кроватью. Он листал какую-то книжку и пил из стеклянной кружки отвратную черную жижу.

— Где я? — сипло спросил старик, осторожно садясь. Он не чувствовал слабости. Наоборот, тело было полно сил. Кажется, даже руки помолодели. Исчезли привычные морщины. Советник растерянно покрутил ладони, рассматривая их, а потом огляделся. Взглядом выхватил бледно-зеленый цвет стен, плотно зашторенное окно, сквозь которое просвечивало утреннее солнце. Скудную мебель в виде углового шкафа и двери со значком уборной.

— Леополиская больница, — пояснил Свон, делая глоток и отставляя чашку на прикроватную тумбочку. Не обращая внимания на скривившегося советника, он облизнул палец и перевернул страницу. — Вы были под медикаментозным сном. Здешняя медсестра напортачила, выполняя планы по омоложению, потому вы теперь слегка лучше выглядите…

— А сколько…

— Девять утра, — не дал закончить модифицированный, отрываясь от чтения и прикрывая книгу. На обложке красовалась фривольная картинка с полуобнаженной девицей, и советник неожиданно поймал себя на мысли, что разглядывает ее. — Среда. Вы проспали почти сутки. Госпожа дэ Руж даже успела пообщаться с Абэ насчет происшествия.

Голос у Свона был мягок и дружелюбен. Лицо спокойно. Вместо вчерашней формы сегодня он был облачен в хлопковые джинсы и темную водолазку. Ошейник резко контрастировал с ней, как вычурное ожерелье. Значок полиции, как ни странно, отсутствовал.

— Я оплошал… — он наконец перевел взгляд на лицо следователя.

— Все мы плошаем время от времени, — прошептал Свон. — Хотите, я вам почитаю?

— О чем? — Димитрий все еще находился мыслями во вчерашнем происшествии и в собственном сне. А потому не мог понять, чего сидящий рядом мужчина добивается.

— Это из местной библиотеки, репродукция фэнтезийного романа прошлого. — Кэйт повернул книгу к старику, демонстрируя обложку во всей красе. Название было под стать изображению: «Любовь демона».

— Не думал, что вам интересны эти извращения…

— Никогда не смотрел на этот жанр как на извращение. Полет мысли и желаний, но не более. Если подумать, наш мир прекрасно вписывается в фантазии прошлого. — Кэйт снова открыл книгу.

— Каким боком? — надо признать, странный разговор действительно отвлекал. Димитрий наконец начал расслабляться.

— Умениями, — ничуть не смутился Свон. — Победа над болезнью и смертью, над собственным телом. Мутация и трансмутация. Бессмертие и свободная к использованию энергия тела… Безграничная любовь с обязательствами и без. Предки называли это магией и колдовством, чувствами. И, надо признать, их упорство в осуществлении желаний неподражаемо. Чего стоит долгожительство некоторых современных людей… или частичное омоложение…

— Предки обманывали себя, — возразил Димитрий. — А особо удобоваримую ложь сохраняли на века как средство контроля над массами.

— К примеру?

— К примеру, тот сублимированный кофе, что вы пьете… В нем нет кофеина. Через полчаса вы захотите спать. Но желудочная боль даст знать о себе быстрее.

— У меня не бывает желудочной боли, — усмехнулся Свон, снова беря с тумбочки свою чашку и ополовинивая ее. — Мой кишечник готов глину переваривать, а если понадобится, и опилки…

— Издевательство над геномом, — покачал старик головой и опять лег. Взгляд скользнул по идеально ровному потолку.

— Наверно… — голос сидящего рядом модифицированного неожиданно стал бесцветным. Димитрия ни капли не волновало то, что он сболтнул лишнего. Думал он о другом:

— Сбежавших нашли?

Кэйт опять оторвался от книги и внимательно взглянул на старика.

— Последнее сообщение гласило, что они выжили после падения и ушли в лес.

— Немыслимо, — сокрушенно прошептал советник. Следователь усмехнулся.

— Говорю же… как в фэнтезийном романе… Даже нашел похожий момент.

Он снова умолк, а Димитрий нервно пожевал губу, пытаясь осознать сказанное. Впрочем, это не поддавалось осознанию. Он отчетливо помнил пропасть, над которой двигался фуникулер. Если Лаен выжил, то он монстр. А монстры империи не нужны. Даже печально. Парень так сражался за жизнь, и ее просто отберут… Разделают и пустят на запчасти для нуждающихся.

Был ли Тарис тем пареньком, которого прятал клон Абэ?

Глупые… глупые мысли.

— А знаете, прочтите мне, — прошептал Димитрий. Хотелось на самом деле сказать другое. К примеру: «Отвлеките и развейте сомнения».

— Она смотрела на это исчадие ада своими влажными от слёз глазами… Все в душе бедняжки трепетало от ощущения его неподражаемой силы, — начал Кэйт с выражением. — О мой бог сумеречных земель. Держи меня крепче и никогда не отпускай… Огонь преисподней окутывал их, и не было ничего ласковей в тот откровенный момент…

«Наверное, тот, кто сочинял эту книгу, имел богатый опыт», — думалось Димитрию. Тот самый фривольный опыт невозмутимый следователь тоже озвучивал. Паршивец. Все же стоило накатать на него жалобу.