Четвёртый капитан: Братские узы - BlackAvalon

как собака. Пока настроил, подсоединил провода, сделал «отвод»… На словах легко, на деле уйму времени берёт. Хотя, казалось бы, что сложного-то?! Но да техник поймёт, а описывать всё в процессе что да как лень…

В общем, лишь в середине дня я сел в рубке, проверять показания и следить за самим процессом. Любо-дорого было смотреть, как подымается шкала заряда, а песок в двадцати метрах от развалюхи Первого плавится от страшного жара. Воздух там пошел волной-маревом….

И вот тут прилетели гости…

Крохотную точку флипа радар засёк на подлёте. Обычный флип. Выведя на экран, убедился, что оружия на таком серьёзного не поставить, и угрозы от него… Ну, только если с разгона и на таран. Сомнения, что это серьезная угроза. А если прибавить, что он по параметрам двуместный… Пожав плечами, решил просто проследить. Может, просто мимо летит?

Нет-с… сел рядом… створка двери поднялась вверх и из флипа вышла женщина.

Черноволосая… худая… но в пышном платье а-ля цветок розы.

Эт-то что за краля?!

Вот только бабы мне не хватало… или это весточка от альянца?

Озадаченно пронаблюдал за подходом этой красотки. Та, подойдя ближе, так что я спокойно мог разглядеть холёное смазливое личико, мило улыбнулась, помахав мне ручкой. Расстрелять её, может?

Хотя… не по-джентельменски это, не по-пиратски.

Прихватив бластер, вышел к шлюзу встречать гостью. Лениво привалился плечом к проходу, демонстративно-равнодушно положив руку на кобуру с бластером. Женщину это не особо впечатлило. А вот улыбка заиграла на губах чуть насмешливо… Видно, не напугал. Что же, очки у неё повысились в моих глазах.

— Доброго денёчка, — сказала она, подойдя к трапу.

— Доброго? Я не ждал гостей, — заметил я.

Та пожала плечами.

— Иногда стоит пригласить себя самой, — преспокойненько заявила она. — Не люблю ждать приглашений… а здесь так мало новых лиц. Особенно таких. Которые сходу получают корабль от Сивого Жаба.

— Слухи уже пошли? — уточнил я, скорее для себя, а женщина спокойно поднялась по трапу ко мне.

Интересная пташка… и не боится.

А ведь оружия на ней нет. Уже прощупал.

Это говорит только о двух вещах: либо это дура-шлюха, убежденная в своей неотразимости, либо… она опаснее, чем мне кажется.

— Это маленькая планета, — ответила она, подавая мне руку. — Зови меня Королева.

Мне стало смешно. Нет, дама красива, но видал я этих «королев»… Взяв пальчики, поднял её ручку вверх, даже не думая кланяться… И, поднеся к губам, не отводя взгляда от фиалковых глазищ, поцеловал кончики…

— Приветствую, Королева, — и больно прикусил в конце один пальчик.

Та со смехом убрала ладошку.

— А ты и правда интересный! Здесь мало у кого есть манеры… и ты был готов выхватить бластер в случае угрозы… ты мне нравишься.

— А я пока в этом же не уверен, — охладил я её веселье. — Ты прилетела ради пустого любопытства?

Та прищурилась, явно рассматривая меня и взвешивая по всем параметрам.

— Не только, — наконец признала она. — Новых игроков надо сразу оценивать. Анелэин птица крупная… мне не с руки с ним тягаться. И он не всех приближает. А значит, в тебе что-то есть… вопрос что? Ты ему хорошую игрушку добыл, по слухам…

Вот оно что…

— Нужен охотник за головами? — поднял я бровь.

Та скривила губы.

— Как сказать… голову моего сына добудешь? Живым? Или мёртвым?

Ничего себе… заявочка!

— И кто у нас сынок?

— Уверена, ты о нем слышал. Неудачник средней руки… дети так разочаровывают! Грот. Слышал?

Твою же… я не удержал смешка.

— Да-да, смейся-смейся, — скривила та личико. — Но что поделать? Материнское сердце!

— Сколько же лет «мальчику»?

— Да мальчишка ещё! Это по-вашему сто лет много.

А вот щас главное не думать, сколько мамаше лет… та рассмеялась, увидев мое выражение лица.

— Ох, люблю вас людей! — заявила она и мурлыкнула, прильнув ближе. — Вы забавные… Ну разве я старуха? У нас возраст считают иначе… Поверь, у меня может быть еще с десяток сыновей… И каждый станет взрослым, перед явлением другого на свет.

— Охотно верю, — согласился я.

Нет, но какая женщина!

Кажется, природа действительно отдыхает на детях…

— Добудь мне его, — попросила женщина. — Пока он жив, я не могу позволить себе нового.

— Почему?

Какого я его не убил раньше?! Ах, да…

— Потому. Пока жив старший, младшего тяжело уберечь, — она тяжело вздохнула. — Есть определенные правила. Жить должен лучший. Самый лучший. Из пятерых только один был хорош, но я тогда была так молода, что не смогла его сберечь. А последыши, и Грот, одно разочарование… Мне нужен новый ребёнок. Желательно — дочь, что полностью возьмёт от меня всё. Ну, или сын! Но сыновья всегда всё берут от отцов! Знал бы ты, как тяжело подобрать кого-то на роль папаши…

— Тогда почему вы не убиваете мальчишек при рождении?

Та изумленно посмотрела на меня.

— Я мать, — веско сказала она. — Каждый, кто родился, имеет право доказать, что имеет право на жизнь. Что он может доставить гордость матери, прославить её, принести богатство, уважение… Ладно, дочери! Они продолжают род Матерей, но мальчики… Сколько хорошего они могут дать!

— А Грот не дал, — подвел я итог.

Чисто по-мужски я не мог даже пожалеть его. Мужская солидарность? Не в моем случае. Терпеть не могу таких… недоделков.

— Я долго надеялась… Вкладывала в него… то корабль, то команда… То помогала планету какую захватить. Всё спустил, — женщина устало вздохнула, помрачнев. — Это бесполезно. Он никогда не поднимется.

Она отступила, отвернувшись и зябко охватив себя руками.

— Мне нужен ребёнок. Как каждой матери. Я хочу видеть, как он вырастет и станет кем-то большим… Чтобы гордо поднять голову и сказать «Он моя плоть и кровь!». Мой сын. Дочь… Дочь у меня вряд ли будет… но хотя бы сын! Сын! Который не будет меня позорить! Разве я так много хочу?! Не пьяницу, не повесу, не шулера-игрока, не… Я даже не могу сказать, кто мой последний сын по сравнению с первыми… а ведь у него были такие задатки! Отец крок, метаморф! И он, метаморф с первых дней жизни, да он мог завоевать всю Галактику! И… просто ноль.

В чем-то Третий был прав… Разочарование женщины я чувствовал так, будто это мои чувства. И, вспоминая Грота, я полностью разделял мнение Королевы. Может, она и не образец матери, но горечь, злость, разочарование… и гордость. Гордость за возможного идеального сына, о котором она