Молниеносный - Фёдор Бойков

Я встретил прямой взгляд Пожарского, который снова скользнул по Вольту, и напрягся. Что-то подсказывало мне, что дальнейший рассказ мне не понравится. И следующие слова коменданта подтвердили мои догадки.

— Орден Инквизиции открыл новую охоту. Охоту на сущности, частичка которых имеется в тех, кого принято называть Защитниками рода, — Пожарский подался вперёд и упёрся подбородком в сложенные чашей руки. — Когда появились сущности, способные пробивать дыры между мирами, всё снова пошло наперекосяк. Элементали — квинтэссенция магии, всё то, что является её истоком. Бесплотные сгустки магии, присосавшиеся к крови древних аристократических родов. Мы тогда ещё не понимали их сути, не знали ничего о них и их возможностях.

Мне пришлось сжать покрепче загривок Вольта, который напрягся всем телом, излучая ярость. Я ощущал все его эмоции и знал, что он злится на инквизицию и на аристократов, позволивших истребить элементалей.

— Орден Инквизиции научился выслеживать элементалей, а потом и изгонять их из мира, — Пожарский заметил нашу с Вольтом заминку, но комментировать не стал. — Только вот после каждого такого изгнания случалось что-то ужасное. Ураганы, землетрясения, наводнения и пожары — в зависимости от направленности магии элементаля. И каждый раз народ восставал против Ордена Инквизиции.

— И всё же народ наслаждается казнями, пока люди в красных балахонах поджигают костры, — тихо сказал я. — А вот элементалей в мире нет, как и Защитников родов.

— Сто лет назад в этом самом месте случилась битва двух элементалей, — Пожарский внимательно смотрел на меня, не мигая и не отводя взгляд. Он будто ожидал от меня какой-то реакции. — Грань между мирами была разорвана в тот же миг, когда оба элементаля уничтожили друг друга. Тогда же все до единого Защитники родов исчезли, а здесь появился Каньон Дьявола.

— Представляю, как радовалась инквизиция, — прорычал я, сжав кулаки.

— На самом деле, вы правы, — комендант вздохнул и покачал головой. — После исчезновения элементалей аристократические рода потеряли не только Защитников, они потеряли возможность усилить свои роды, получать ту самую энергию, которая могла возвысить их. И наскоро заключённый с Орденом Инквизиции договор о неприкосновенности элементалей и Защитников не смог исправить уже нанесённый ущерб.

Эмоции во мне восставали против Ордена, против тех аристократов, род которых не сумел сохранить своих Защитников. Я ощущал ненависть ко всему этому миру, пока не заставил себя расслабиться. Это не мои мысли, не мои чувства — понял я. Это Вольт испытывает ярость и обиду, ненависть и боль. И он каким-то образом сумел перекинуть свои эмоции на меня. Вот засранец, а!

— Вижу, вы только недавно начали сродство с Защитником, — Пожарский вдруг расслабился и улыбнулся мне открытой улыбкой. — Я читал о глубинной связи Защитника и того, кто стал его побратимом. Теперь мне понятно, почему вы изменили отношение к Дарье Сташинской и к разгульному образу жизни.

— Думаете, причина в псе? — уточнил я, размышляя, насколько такая легенда удобна. В принципе, для аристократов пойдёт — наверняка не только Пожарские заносили в родовые архивы записи об элементалях и Защитниках.

— Уверен, что теперь могу за вас не беспокоиться, — Пожарский встал с кресла и поморщился. — Но держитесь подальше от инквизиции, особенно с ним, — он кивнул на пса и постарался улыбнуться. — Что ж, рад был пообщаться, князь, но меня ждут дела. Личный состав уже ждёт указаний, проверка базы почти завершена, а вам лучше присоединиться к…

Договорить комендант не успел. Тяжёлая металлическая распахнулась, громко врезавшись в стену, а в кабинет ворвалась рыжеволосая девица в такой же зеркальной броне, как у Пожарского. Я невольно залюбовался золотистыми кудрями, взметнувшимися от быстрого шага, огромными зелёными глазами, горевшими огнём ярости, и пухлыми губами, скривившимися от злости.

— Целитель сказал, что ты ранен! — прокричала девушка, встав почти вплотную к Пожарскому. — И ты отказался от зелья Ордена! Ты даже не стал залечивать рану, а просто перевязал её! Думаешь, клятые притирки и мази залечат порванные артерии⁈ Ты что умереть хочешь⁈

— И я рад тебя видеть, Ксения, — с намёком сказал Пожарский, попытавшись воззвать к воспитанию этой особы, но та лишь фыркнула. — Вот познакомься с князем Юрием Громовым. Князь, это моя младшая дочь — Ксения.

— Приятно познакомиться, — с улыбкой сказал я, когда дочь коменданта повернулась ко мне.

— Князь? Этот? — скривилась она, мазнув взглядом по моему дешёвому защитному комплекту, который был разорван в нескольких местах и испачкан в слизи демонов. — Где ты его откопал?

— Вообще-то я здесь, — напомнил я, продолжая улыбаться. — Если хотите обсудить моё происхождение или что-то ещё, можете спросить напрямую.

— Послушайте, князь как-вас-там, не знаю, что мой дражайший отец пообещал вам, но имейте в виду, я против! — рявкнула Ксения, топнув ногой. Вольт сместился в сторону, чтобы не попасть под удар, и прижался ко мне. — Ну какая прелесть! Думаете, если я люблю догов, то сразу растаю, да⁈ Вот что! Я не выйду за вас замуж!

— Это ещё почему? — спросил я, едва удержавшись и не заржав в голос. Всё-таки неприлично князю хохотать в лицо потенциальной невесте. — Я вон даже комплект купил. Из каталога. Сюда приехал, а вы…

— Папа! Ты опять! — Ксения снова повернулась к отцу. — Думаешь, если он князь, то дело решено? Ну не пойду я за очередного задохлика! Мне нужен такой же как ты или дядя, чтобы умел демонов рвать голыми руками, чтобы не визжал при виде крови…

Она плюхнулась на кресло, с которого я встал пару минут назад, и обречённо уронила голову на ладони.

— Там в лазарет притащили графа без сознания, — тоскливо сказала Ксения. — Лекарь говорит, что он голос сорвал от ужаса, а потом брякнулся в обморок, как девица какая-то. Ну что это за аристократы, а? Где все нормальные мужчины?

— Дочка, тебе крупно повезло, — сказал Пожарский со смехом. — Прямо сейчас перед тобой самый настоящий мужчина, который и крови не боится, и демонов рвёт голыми руками, да ещё и целый князь.

Ксения вяло махнула рукой, уронив голову ещё ниже. Мне показалось, что я услышал стук её лба о столешницу. Если дочь пошла в отца, так и стол проломить недолго.

— И этот самый князь прямо