"Та самая Аннушка", 3 том, часть 1: Гонка за временем - Павел Сергеевич Иевлев

— Да, интимный гигиенический пережиток быта южных кочевых народов, — кивнул Док, — но есть и женский вариант. Я воздержусь от медицинских подробностей, с вашего позволения.

— Но нафига?

— Вкратце, чтобы женщина не получала удовольствия от процесса. Забеременеть и родить это не мешает. Практиковалось в некоторых диких патриархальных культах, может, практикуется и сейчас, не знаю. Но у девушки не кустарная процедура, а хирургическая операция. Варварская по сути, но технически безупречная. Не знаю, кто это сделал, но он определённо не желал ей счастья в личной жизни. Сказать, что Нагма была шокирована, увидев такое, — это ничего не сказать. Её до сих пор трясёт.

— Вот сука! — сказала с чувством Аннушка.

— То есть ты знаешь, кто это сделал? — уточнил Док.

— Да. Её мать.

— Которая воткнула ей в спину нож для льда?

— Она самая.

— Надо полагать, с психикой при такой наследственности тоже не всё хорошо?

— Не то слово.

— Тогда ты понимаешь, почему меня интересует вопрос, не притащатся ли за ней неприятности.

— Могут, — признала Аннушка. — Но, скорее всего, сильно не сразу. Время оклематься будет. Девушка самоходная и гиперактивная, так что, думаю, как только будет в состоянии, уберётся отсюда. Ты же не выкинешь её за дверь?

— Пока она моя пациентка, нет. Но я не психиатр.

— Она более-менее вменяема. В целом. Чаще всего. Почти всегда.

— Звучит чертовски успокаивающе.

— Ну, извини, так вышло. Буду должна. Слушай, у меня есть ещё вопрос.

— Задавай, — кивнул Док, подбрасывая в камин полено.

— На том заседании Ареопага, где твоя дочь смешала с говном своего биологического папашу, Калеба… Не, я не в претензии, — отмахнулась она, — там как раз однородная масса и вышла. Я про другое. Вы туда прибыли с Лейхеротом и Мелехримом Теконисами, тесной такой компашкой. Не будь обстановка такой нервной, я бы удивилась: они же друг друга на дух не переносят! Не скажешь, как так вышло?

— Прости, мне было не до них, — пожал плечами врач, — думал только о дочери. Но мне показалось, что при несомненных идеологических разногласиях на практическом уровне они вполне между собой контачат. Не удивился бы, узнав, что у них есть общий бизнес.

— А как тебя вообще угораздило связаться с этой парочкой?

— Я работал на Лейхерота. Точнее, на него работал, да и сейчас работает, Слон, а я просто входил в команду.

— Так вот кто его «постоянный наниматель»! — всплеснула руками Аннушка. — Ничего себе, как всё закручивается! И как тебе Лейх?

— Он протащил меня через ад, чтобы получить красивый шарик.

— Это какая-то метафора?

— Это буквальное изложение событий. Им нужен был сенсус определённой структуры, меня использовали для его генерации. Видимо, иначе нужного накала событий не выходило. До недавнего времени я считал произошедшее чередой несчастных случайностей, но Слон как-то услышал лишнее и поделился. Всё было идеально срежиссировано, от первой и до последней смерти всех, кто был мне дорог. Если бы я знал это тогда, то убил бы всю их компанию.

— А теперь, значит, остыл?

— Они не думали, что я вспомню. Кроме того, Лейхерот потом спас мою дочь, наврав на Ареопаге. Сказал, что она больше не дисруптор, и ему поверили.

— Так она, выходит, не пережгла потенциал об Калеба? Всё интереснее и интереснее…

— Его нельзя «пережечь», это её суть. Но с тех пор до нас никому нет дела, и за это я Лейха… нет, не простил. Такое не прощается. Но я не буду искать его, чтобы убить. Что прошло, то прошло, я уже не граф Морикарский, и в итоге у меня на одну дочь больше.

— Вот тут не поняла…

— Неважно. Та линия стёрта, её не было, остался только слоистый шарик. Я его даже держал в руках, очень красиво. Кровь, слёзы, огонь, горе, счастье, боль, любовь, ярость, смерть, смерть, смерть, ничто. Заглядение… Думаю, они неплохо на нём заработали. На мой скромный процент мы почти достроили новый дом. А почему ты спросила про Лейхерота?

— Мы с ним сейчас решаем кое-какие задачи. Пытаюсь понять, не получу ли нож в спину, как Даша.

— Вряд ли в спину, — пожал плечами Док. — В спину бьют те, кому в лицо неловко. Ему неловко не бывает, у него всегда есть цель, которая оправдает любые средства.

— Жаль, что ты не с нами.

— Это не моя история, а твоя. Моя закончилась, в твоей мне делать нечего.

— Может, ты и прав, — упрямо ответила Аннушка. — Но у вас в срезе есть поговорка, одна моя подруга её очень любила. «Желающего идти судьба ведёт, не желающего — тащит».

* * *

Даша пришла в себя утром. Сначала очень напряглась, что лежит в незнакомом месте, но наше появление успокоило её раньше, чем она попыталась удрать.

— Мамка явилась живёхонька, — сообщила она нам. — Но злая как весь трындец, с одним глазом и почти без сил. Я не могла не рискнуть. В процессе разнесли её домашнюю тюрьму, так что, может быть, кто-то ещё сбежал, всё польза.

— У неё есть личная тюрьма? — спросила Аннушка. — А кто там сидел?

— В смысле, кроме меня, когда я «плохо себя веду»? Без понятия. Она со мной не делилась секретами. Это такое место, откуда не свалить даже через Изнанку, только через дверь. На стене пластинка, к ней надо руку прикладывать, но только мамкину, ничья другая не катит. В обычной-то тюрячке меня хрен запрёшь. В общем, мамку я в конце концов ушатала, подтащила за руку, открыла дверь, и тут-то она меня в спину… Жива, значит, оказалась. Если потом всё-таки сдохла, то я этого уже не видела, не до того стало. Спасибо, что не бросили, я так себе спутница, знаю.

— На здоровье, — фыркнула Аннушка. — Выздоравливай быстрее матери, иначе она доберётся до тебя первой.

— Долго мне тут валяться?

— Будь ты обычной девушкой, сказал бы «пару месяцев», — ответил ей Док. — Но, подозреваю, регенерация у тебя хорошая.

— Ну, так-то да, — подтвердила Даша. — Обычно заживает моментально. Но есть одна проблемка…

— Что ещё?

— У меня нет сенсуса.

— В