Дети Антарктиды. 200 дней - Даниил Корнаков

— Это какое же? — заинтересовалось Надя.

Матвей допил остатки пойла, сморщился и стукнул кружкой о стол.

— Дэн. — ответил собиратель. — Я намереваюсь освободить его.

— Тот самый американец, который встретил нас в Мак-Мердо? Сомневаюсь, что он будет рад тебя видеть. Если память мне не изменяет, с последней вашей встречи он обещал тебя прикончить.

— Верно, но я собираюсь переубедить его.

— Погоди-ка, — вмешался в разговор Макс, — а у этого Дэна случаем не Шутер фамилия?

— Да, Шутер. Ты его знаешь?

— А как же, знаю я этого америкоса! Он шерифом служил на Палмере, за словом в карман не лез, а вот за револьвером заряженным охотно. Кучу подонков перестрелял не церемонясь, да настолько увлёкся, что его тамошний староста и выпер. С таким как Дэн Шутер дипломатия не работает, если пообещал прикончить — значит прикончит.

— У Матвея есть шанс договориться с ним, — вставила своё слово Арина, — они с ним друзья.

Из груди Макса вырвался резкий смешок

— Наш праведник товарищ Дэна Шутера? Да хорош гнать!

Матвей сцепил руки, положил их на стол и уставился в собственное искажённое отражение в стакане с водой.

— Мы с ним какое-то время вместе выходили в рейды, занимались собирательством, — погрузился он в воспоминания, — но потом каждый выбрал для себя свой путь. Он мой друг, более того — я его должник, однажды он спас мне жизнь и теперь я намерен вернуть ему должок.

Макс продолжал ухмыляться.

— И ведь правда, друзья! Воистину, Боженька наш умеет притягивать друг к другу противоположности.

Наступило долгое, непривычное для подобных застолий молчание.

— Это еще не всё, что нам предстоит сделать в Мак-Мердо, — вдруг впервые заговорил Лейгур, очень медленно выговаривая каждое слово. Все взгляды обратились в его сторону, удивлённые, словно немой обрёл голос. — Есть еще одно дельце, крайне важное. Матвей уже в курсе и обещал мне помочь, но, боюсь, одной только его помощи будет недостаточно. — Он поднял голову, встречаясь взглядами со всеми присутствующими. — Я хочу рассказать вам про убийство маленькой девочки и её отца и якобы мою причастность к этому ужасному преступлению…

* * *

Как-то незаметно наступила ночь.

Бормотуха делала своё дело и вскоре почти все были навеселе. Макс где-то достал губную гармошку и дул в неё, выдавая неприятные слуху звуки, и заставлял остальных притопывать в хаотичный такт. Маша, которую всё же заставили опрокинуть стопку, резко оживилась и начала пересказывать особенности размножения вирусов, активно жестикулируя и то и дело спотыкаясь о научные термины.

Надя все намеревалась уйти спать, но мольбы Маши и Макса остаться и посидеть еще минуту заставляли её скорчить недовольное лицо, отмахнуться и всё же попытаться расслабиться, пускай и на трезвую голову.

Тихон пытался всем угодить, подносил еду, наливал воды, одним словом, с мелочей начал исполнять своё стремление быть полезным.

Вдруг уже пьяный в зюзю Макс бросил гармошку в сторону, схватил Лейгура в объятия и заорал:

— А я знал! Знал, что никакой ты не… Ик! Убийца, во! Ну вы гляньте на него, гляньте! Ну как с такой рожей можно быть плохим? Щечки яблочки, глазища добрые… Да какой там!

Лейгур не сопротивлялся внезапному порыву доброты пьяного товарища, и лишь слегка отпихнул его.

— Я тебе так скажу, Лейгур, — теперь заговорила Маша, — мы поднимем весь «Прогресс» на твою защиту, если понадобиться. Никто тебя и пальцем не тронет. И убийцу, настоящего убийцу мы найдём, даю тебе слово!

— Takk… — ответил исландец и сопроводил слово благодарности скромной улыбкой.

В шумном угаре праздника Матвей не сразу заметил отсутствие Арины. Выбравшись из-за стола, он нашёл её в тёмном углу бара. Пошатываясь, он подошел к ней, опустился рядом и замер, наблюдая, как она с необычной ловкостью подбрасывает и ловит тот самый нож из кремня, сделанный её руками.

— Знаешь, — сказала девушка, заметив его рядом, — я была уверена, что Лейгур никого не убивал. Еще тогда, когда мы плыли в море.

— И откуда была такая уверенность?

— Не знаю… Я просто… Просто чувствовала, что они никого не убивал. Не знаю, как это объяснить.

— Почему ты не с нами? — выдавил Матвей после недолго молчания и поборол почти вышедшую наружу отрыжку.

— Слишком шумно, да и… — она чуть сморщила нос — Не выношу видеть тебя пьяным.

— Да? С каких пор? Я вроде до этого и никогда…

— Вот с этих самых пор и не люблю.

Матвей помолчал, подбирая слова, но сказал лишь:

— Извини.

Арина небрежно махнула рукой — мол, забудь.

— Ну а теперь