Ничего cвятого 1 - Дмитрий Дегтярев

под прямым управлением Святого Престола, такой процент вряд ли преодолеет отметку в 50 процентов. Хотя, скорее – не преодолеет. Тоже самое можно сказать и о Северных территориях – бывших королевствах Дании, Швеции, Норвегии там ситуация еще хуже. Даже сейчас, при управлении епископами и контроле со стороны Конгрегации, Северные территории считаются весьма неблагополучными землями, где постоянно приходится подавлять новые ереси, бороться с восстаниями, а порой накладывать интердикт на целые города, сопровождая его, в случае упорства еретиков, массовыми казнями. Особняком на Севере стоят только Британские острова, хотя и там ситуация неоднородная. Так, в Английском королевстве, и Папской Ирландской Области позиции Церкви весьма сильны, но вот Шотландия стабильно идет по стопам Северных земель. Еще бы, ведь именно там скрываются лидеры, как минимум трех еретических организаций из «Большой Восьмерки». Таким образом, если Папа хотел с блеском отпраздновать Торжество «Спасения Церкви», нужно было выбирать Испанию, Португалию или Англию. Швейцарский же союз не самое подходящее место. Здесь до сих пор существует немало протестантских ячеек, а еретики, хоть и не столь активно как во времена Реформации, но все же имеют не безуспешное влияние на умы подданных Империи. Инквизиция с ними борется. Причем, без преувеличения в круглосуточном режиме, однако те, как показывает вековая практика – весьма живучие твари. Планируемый уже сегодня прилет Папы вряд ли поспособствует единству. Скорее, наоборот. Еретики будут рассматривать его не иначе, как личное оскорбление. А, с кого будут спрашивать в случае, если радикальные группировки попытаются устроить провокацию во время визита Святейшего отца? Правильно – с него. С папского представителя, назначенного управлять этими территориями. Больше то не с кого, да?

Дьявольская задница!

Стефан Вегер скрипнул зубами и выглянул в окно. Внедорожник Конгрегации, которым он пользовался с самого приезда, поскольку более защищенного автомобиля не найти, въезжал во внутреннюю зону штаб-квартиры Инквизиции. Мрачное здание, надо сказать. Оно еще при первом его визите сюда, произвело самое тягостное впечатление. Еще бы – от внешнего мира отделено абсолютно глухой бетонной стеной, высотой в пять метров. По углам башни наблюдения с круглосуточной охраной, по верху стены колючая проволока под постоянным электрическим напряжением. Сама же штаб-квартира представляла собой мрачное серое бетонное здание в семь этажей, в виде буквы «H». Дополнял картину широкий канал, окружающий здания с одним единственным мостом, ведущим к главным железным воротам, встречающих гостей гигантской собакой, несущей в пасти горящий факел – эмблема Конгрегации. Если архитекторы строили здание ради устрашения – у них получилось.

Внедорожник проехал под поднятыми воротами, преодолел небольшое открытое пространство во внутренней зоне и въехал в подземный тоннель. В окне замелькали блики от желтых фонарей, перемежающиеся темными неосвещенными участками. Причем, вторые казались существенно длиннее первых. Спустя несколько десятков метров, автомобиль свернул влево, сделал круговое движение, спускаясь на нижний уровень и въехал в залитую ослепительно-белым светом прожекторов площадку. Сделав крутой разворот, «Санта-Мария» остановилась у белой пластиковой двери, где уже стояли две фигуры в черных балахонах. Стража конгрегации – элита из элит. Их готовили в закрытом и настолько засекреченном комплексе, что о его месторасположении не знает даже Папа. Только узкий круг руководства Ордена и Великий Инквизитор. Тех же, кого там готовят привозят на территорию комплекса в бессознательном состоянии, в период обучении за пределы не пускают, а увозят также, как и привозили. Об этом ему рассказывал один из стражников. Стефан лично проверял достоверность слов. Узнать удалось немногое. И, по крайней мере где находится секретный комплекс он до сих пор не знал. Значит, стражник тогда не врал.

Функции стражи по сути своей просты – обеспечение безопасности всех объектов Конгрегации, вроде штаб-квартир и отдельных подразделений, а также выполнение миссий по ликвидации особо опасных врагов Церкви. Тех, кого было невозможно доставить на территорию Империи, либо слишком опасно оставлять в живых до Церковного суда. Лично Стефан не хотел бы иметь этих милых дружелюбных ребят в числе своих врагов.

Выбравшись из салона внедорожника, папский легат кивнул стражникам и прошел в предварительно открытую для него дверь. Внутри, перед турникетами его уже ждали: Женевский обер-инквизитор и специально прибывший перед приездом Папы маршал Ордена Тамплиеров.

Настроение Стефана мгновенно ухудшилось еще в пару тройку раз, хотя с утра это казалось невозможным. Еще один высокий иерарх из Рима. Еще одна заноза в заднице. Еще один…

В общем, ладно.

Что тут еще можно говорить. Визит Святейшего отца кому-то доставляет кучу радостных эмоций, а кому-то длительную головную боль. Он, в силу занимаемого положения относится ко второму числу людей. И, этого никак не изменить. Если только подать отставку, чего он конечно же делать не станет.

Нацепив на лицо доброжелательную максимально искреннюю улыбку, кардинал Вегер протянул руку маршалу.

– Слава Иисусу Христу, брат!

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Толедо.

Толедский алькасар – штаб-квартира Конгрегации по делам и защите веры.

Часовня Святых Изабеллы и Фердинанда.

10:11.

Пабло вошел в небольшое помещение часовни, пристроенной к основному зданию алькасара, на уровне первого этажа и посвященную святой королевской чете – Изабелле Кастильской и Фердинанду Арагонскому, чьи усилия помогли не только объединению Испании, но и очищению католической веры.

Сколько раз он здесь бывал? Сколько раз служил Святую Мессу – наверное, даже не сосчитать. Правда сейчас, едва только удалось переступить порог, Пабло ощутил, как нервная дрожь начала колотить все тело, а по спине побежали ручейки холодного пота.

Освещали часовню лишь зажженные свечи: две на алтаре, три у подножия Девы Марии и еще две у реликвария, где хранились одеяния Изабеллы и нательный крест Фердинанда.

Пройдя двадцать шагов – все расстояние от входа до первой скамьи перед мраморными ступенями, ведущими к алтарю, Пабло опустился на колени. Не смотря, на царящий в часовни сумрак, свет от восьми свечей казался слишком ярким. Простояв минуту в прострации, Пабло устремил взгляд на висящее справа от алтаря деревянное распятие с пригвожденным к нему Христом.

Сколько мыслей сейчас роилось внутри, сколько страхов, сколько чувств, сколько желаний… – вот только, как их собрать воедино? Как их выразить в одной единственной мольбе? Как получить так желаемую сейчас поддержку?

Пабло не знал.

И, дело совсем не в отсутствии умения молиться – каждый день, как минимум час он посвящал общению с Богом. Правда, в подавляющем большинстве это был односторонний монолог. По крайней мере на уровне чувств. Вот и сейчас он ощущал дикое одиночество – точно весь мир исчез, а его оставили – и теперь, на сотни миллионов квадратных километров он один. Да какие сотни миллионов – сотни в сотой степени нулей после единицы. Он один во вселенной, и все его крики уходят в пустоту.

Инквизитор стиснул виски, ощущая разрывающую пульсирующую боль в голове.

Боже, почему Ты меня оставил? – Так, молился Христос на кресте. Пабло всегда пугал этот вопль. Сын Божий ощутил оставленность. Тот, кто сам был Богом ощутил в себе отсутствие Божественного присутствия. Какого это? Господи! Какого? Насколько страшно будучи Богом, пусть в тоже время и человеком, ощущать оставленность? Чувствовать, что Бога больше нет. По крайней мере, для тебя. Быть покинутым Творцом – более жуткой кары представить себе невозможно. Но именно это сейчас Пабло и чувствовал. Оставленность. Пустоту.

Инквизитор посмотрел на страдающего Христа, в терновом венце, прибитого ко кресту.

Что мне тебе сказать, Господи? Я не знаю… Разве тебе есть до меня дело? Если да, то почему Ты далеко? Если же Ты рядом, то почему я не ощущаю Твоего присутствия? Ты мне так нужен… так сейчас нужен…

Пабло склонил голову, ощущая, как вырываются наружу таким усилием подавляемые рыдания. Смысл их теперь сдерживать… Перед кем? В часовни только он, Христос, да святые с Пречистой Матерью. Перед ними за слезы не стыдно…

Господи, Ты знаешь меня… Знаешь, как я люблю Тебя! И, как Святой Петр я