Импровиз. Война менестреля - Владислав Адольфович Русанов

Купцы, жертвующие на армию и ополчение, и цеховые мастера сидели в отдалении — почти под стенкой. Конечно, кроме консула магистрата, занимавшего почётное метсо в первом ряду. Чёрный кафтан мэтра Нико украшала тяжёлая цепь, где чередовались золотые, серебряные и бронзовые звенья. На взгляд лейтенента Пьетро, почтенные мастер, ставший нынче одним из самых влиятельных людей города, походил в ней на боевого пса трагерской породы. Ещё лет двести назад западные соседи Кевинала вовсю использовали в сражениях мощных брыластых собак, одевая их в кожаные доспехи наподобие бригантинов и шипастые ошейники. Псари водили их на сворке, а та пропускалась через кольцо на крепкой цепочке. Вот её и напоминал символ власти на шее консула магистрата.

Дворяне — вассалы Домов Сапфирного Солнца и Бирюзовой Черепахи — расположились вольготно. Чувствовалось — это их город. Сегодня к ним присоединился капитан гвардии Вожерона — Лотар альт Баррас. Ранее Пьетро видел этого тощего и костлявого прана лет тридцати, наследника Дома Бирюзовой Черепахи, только мельком. Презрительный прищур и остроконечная бородка делали его похожим на злого деревенского козла, который так и ищет, кому бы наподдать рогами. Лейтенант не сомневался, что до войны сын прана Клеана любил дуэли и знал в них толк. И не только дуэли. Именно о нём говорила Кларина, упомянув, что капитана гвардии охота интересует больше, чем безопасность правительницы. Наверное, так. Лотар явился в охотничьей куртке с перчаткой для ловчего сокола, заткнутой за пояс. На тёмно-коричневые брюки налипло несколько соломинок. На сапогах с внутренней стороны белесые пятна — явно конский пот.

Возможно, Лотар увлекался охотой сверх необходимого, но дело своё знал. Пришёл на четверть стражи раньше. Расставил гвардейцев, наряженных в белые камзолы с вышитыми синим солнцем и чёрным единорогом, по залу. Сам скромно занял кресло у двери. Все знали, что гвардейцы называют своим капитаном Клеана альт Барраса, но заправляет в отряде его сын и наследник.

Пришедшие офицеры вольных Рот расположились плотной кучкой. Жерон альт Деррен взял с собой лишь новоиспеченного лейтенанта — Жанеля альт Новилла. Как и обещал кондотьер, Сергио альт Табаска погряз в служебных заботах. У Пьетро даже зашевелилась совесть. Они были дружны несколько лет и теперь, получается, из-за него Сергио света белого не видит. Надо бы как-то встретиться, выпить кувшинчик или два бурдильонского. Нехорошо, когда друзья расстаются таким образом. Горький осадок может со временем перерасти в обиду и неприязнь.

Лейтенант Роже альт Шеннон из Роты Сладких Демонов, хмурый и вечно недовольный, о чём-то неспешно беседовал с капитаном Роты Шустрых Черепах — Тарном альт Вегасом. Оба хранили постные и унылые выражения на лицах, так что и не догадаться — рассказывают они друг другу забавные байки или делятся заботами, нараставшими по мере приближения зимы, как снежный ком.

Рота Весёлых Горлопанов сегодня явилась без капитана.

Задира, весельчак и душа любой компании Асеньо альт Некку третьего дня погиб. Он нашёл в Вожероне красотку-вдовушку и в последнее время посещал её слишком часто и слишком открыто. Прочие капитаны за глаза осуждали его, но воспитывать не торопились.

Опытнейший наёмник, который, несмотря на неполные тридцать лет, прошёл десяток мелких войн и пограничных заварух, имеет полное право устраивать свой быт и досуг. И если ему напевать на безопасность, значит, это его выбор. Да, он всегда бал с собой двоих наёмников — головорезов, каких поискать. Если бы кто-то вздумал напасть на них в тёмном переулке, то три шпаги и три кинжала, не говоря уже об арбалетах и метательных ножах, остановили бы десяток разбойников. Но враг поступил хитрее.

Предательство и подлость вполне в манере тайного сыска любой державы, поэтому в смерти Асеньо альт Некку, не сговариваясь, обвинили лазутчиков из стана Маризы альт Ставос — коронованной герцогини Аркайла. В погреб под домом любовницы кондотьера кто-то заложил бочонок с порохом. Кагда закончилась первая ночная стража, рвануло. Дом обрушился, погребая под собой всех — и капитана Асеньо с любовницей, и телохранителей, коротавших время на кухне за игрой в кости, и прислугу, мирно спавшую в своей комнате.

Рота ещё не оправилась от потери любимого командира. Лейтенанты приняли решение — оттянуть всех бойцов в лагерь под Вожероном и там уже определиться, кто же займёт место капитана? Теперь от «весёлых горлопанов» на суд герцогини явились три лейтенанта, знаменщик и даже казначей Роты — невзрачный лысоватый старичок, способный, как утверждали близко знавшие его, с лёгкостью обвести вокруг пальца и айа-багаанца, и браккарца.

Не увидел Пьетро и рейтарского капитана Льена альт Зелло. Вот уже полторы седмицы бравый вояка лежал в земле на погосте у сельской церквушки неподалеку от Глевера. Его эскадрон застукал врасплох большой отряд «правых», вовсю грабящих крестьян. Вожеронцы хладнокровно окружили врагов и перебили до последнего. Пленных не брали. Но шальная пуля из аркебузы пробила кирасу капитана Льена и прошла через печень и лёгкое. Лекари отказались что-либо предпринимать, только взглянув на рану. Капитан отошёл в Горние Сады к началу пятой стражи.

Зато вместо выбывших из строя появились несколько новых офицеров, с которыми Пьетро не довелось повидаться раньше. Некоторые понравились ему с первого взгляда — открытые лица, прямые взгляды, честные, бесхитростные речи. В других чувствовалась какая-то червоточинка. Как фальшивые драгоценности — вроде бы и блестят, а что-то не то и не так.

Открыл благородное собрание декан Вожерона и окрестностей, благочинный отец Реми. Он выглядел ещё более уставшим, чем раньше. Казалось, будто духовному наставнику герцогини не дают спать уже дней пять. Возможно, так оно и было. Сражения в пределах одного-двух дневных переходов от города то затухали, то вспыхивали с новой силой. То и дело сторонникам Маризы удавалось подтащить пушки на опасно близкое расстояние к стенам и тогда ядра начинали ложиться в кварталы простых горожан. «Правые» особенно любили начинять пустотелые снаряды порохом или обматывать промасленными тряпками. Тогда в городе начинались пожары. И местные ополченцы, и наёмники тушили огонь наравне с мирными жителями, сбиваясь с ног. Но всё равно избежать жертв не удавалось. Редкий день обходился без похорон. Поэтому священники, включая декана, трудились, не покладая рук — исповедовали смертельно раненых, соборовали, отпевали покойников.

Отец Реми предложил всем вместе помолиться святой Пергитте Великомученице, которая страдала от преследования гонителей Веры и после длительных пыток и издевательств нашла смерть от клыков собак, которых морили голодом нарочно для расправ с неофитами, принявшими учение Вседержителя. Пергитта безропотна терпела муки, что и завещала последователям и почитателям. Тем паче, что с сегодняшнего дня, кА