Иные - Александра Яковлева

этот момент Ансельм как раз пробил сразу двоих, да так, что мальчишки сложились пополам. Он действительно способен, подумала она. Способен затолкать Боруха в чулан для швабр.

— Кажется, им весело.

— Конечно! Это очень популярная игра.

— Но они точно здесь по своей воле? Или вы и им, — Аня кивнула на детей, — тоже внушили мысль?

Макс посмотрел на нее так, будто она заподозрила его в чем-то неприличном.

— Просто они выглядят очень беззаботными, — попыталась объяснить она.

— Они здесь по своей воле. — В голосе Макса почудились отдаленные раскаты грома. Кажется, вопрос ему совсем не понравился. — К тому же, — улыбнулся он, смягчая строгость, — мой дар слишком ценный. Как и ваш. Я использую его, только если вижу в этом… крайнюю необходимость.

— Вы можете его контролировать? — удивилась Аня.

— Конечно. — Макс был вполне серьезен. — А вы — свой?

Аня помотала головой.

— Это происходит само по себе, без моего желания. — Она уставилась на свои ладони. Сквозь тонкую кожу просвечивала сеточка вен. Удивительно, как могло ее тело, такое слабое и неказистое, исторгать настолько убийственную силу. Откуда она бралась? — Поэтому для меня это проклятье… Не смейтесь надо мной!

Макс быстро спрятал улыбку, но она все равно билась в уголках его губ.

— Я не смеюсь, вовсе нет. Просто узнал себя в вашем возрасте. Уверен, вы тоже сможете контролировать свою силу… Нет, не так по-русски. Управлять ей, пользоваться — вот как будет правильно. Если захотите, я помогу.

Аня не знала, что на это ответить. Еще полчаса назад она и подумать не могла, что такое вообще возможно. Неподалеку Борух и Ганс стучали шахматами по доске. Мальчишки на поле поменялись, и теперь вышибал другой, крупный ребенок лет одиннадцати. Ансельм легко уклонялся от его атак.

— А кто-нибудь может сопротивляться вашей силе? — спросила Аня.

— Однажды, — Макс поднял левую руку в механической перчатке, пошевелил пальцами, — я встречал такого человека. Но обычно это действует безотказно.

По двору разнесся звон колокола, и мальчишки, подхватив мяч, побежали в замок. За ними спешил и Борух.

— Время обедать, — сказал Макс и тоже поднялся. — Не желаете ли присоединиться ко мне?

Аня думала, они пойдут на обед следом за детьми, но Макс повел ее вверх по лестнице в уже знакомое крыло замка.

— Обычно мы все едим в общей столовой, — объяснил он, — но поскольку вы особенная гостья, я приказал накрыть нам с вами в гостиной.

Аня смутилась.

— Не стоило так беспокоиться, — пробормотала она. — Я самая обыкновенная.

— Не скрою, я задумал этот тет-а-тет, чтобы узнать вас лучше, — с лукавой улыбкой ответил Макс и распахнул перед ней двери. — Но кажется, это вам нужно получше узнать саму себя. Прошу.

В гостиной было удивительно просторно и светло. Тяжелые портьеры обрамляли стрельчатые окна с видом на лес, и получалась живая картина. Горел, потрескивая, камин. Небольшой стол был сервирован на три персоны, его окружали оранжерейные растения в кадках — гигантские и лопоухие, с розовыми пятнами на листьях. В дальней стороне гостиной стояло фортепиано с канделябрами по углам, у окна, между двух кресел — шахматный столик, как будто малахитовый, с такими же фигурами. Они бы очень понравились Боруху, подумала Аня.

Она прошлась по комнате, осматривая ее. Коснулась ручки граммофона с рупором, похожим на цветок колокольчика. Крутанула напольный глобус в деревянном каркасе и наугад ткнула пальцем — попала куда-то в океан. В океане плескался гигантский змей, вокруг него шла надпись: «Hic sunt dracones».

— Что это значит? — спросила Аня и попыталась прочесть вслух.

— Это латынь, — ответил Макс. — Означает: «Здесь живут драконы».

В гостиную вошли две девушки. Ингрид, которую Аня уже видела утром, несла перед собой большую супницу. Другая служанка держала на руках блюдо с гигантской рыбиной, запеченными овощами и картофелем и блюдо с нарезанными фруктами.

— Как много еды, — испуганно проговорила Аня, подходя к столу.

Макс хохотнул:

— Необязательно съедать все. Я попросил приготовить куриный суп, чтобы вы поскорее набрались сил. Рыба и овощи тоже будут полезны. Прошу, садитесь.

Макс отодвинул ей стул, и Аня осторожно опустилась на мягкую обивку. Ингрид разлила суп по двум тарелкам. Аня взяла ложку, и тут в дверях возникла Катарина Крюгер. Наверное, она тоже будет обедать здесь, подумала Аня. Видимо, так решила и Ингрид. Она потянулась к третьей тарелке, чтобы наполнить и ее, но Макс, коротко взглянув на Катарину, сказал:

— Danke, Katharina, du hast frei [5].

Рука Ингрид замерла на полпути. Катарина улыбнулась Максу и, не взглянув на Аню, закрыла перед собой дверь гостиной. Ингрид, торопливо собрав посуду и приборы для третьей персоны, вышла следом за своей напарницей.

Они с Максом остались одни.

Макс как ни в чем не бывало принялся за суп. Аня взяла мягкий свежий хлеб с хрусткой корочкой, задумчиво оторвала от ломтя кусочек. Не то чтобы ей так уж сильно нравилась помощница Макса, но выглядело все это странно.

— А разве Катарина не будет с нами обедать? — спросила она наконец.

— Фройляйн Крюгер на работе, — коротко ответил Макс.

Он говорил о ней так, будто она ничем не отличалась от той же Ингрид или Ганса. Но Аня прекрасно помнила темноту замковых стен, дождь за окном, черный автомобиль — и руку Макса на ее руке. Но гораздо больше говорили глаза Катарины. Катарина смотрела на Макса так, как может смотреть только очень преданная женщина. Околдованная женщина.

— А ей вы тоже сейчас внушили? — спросила Аня небрежным тоном и отправила в рот сразу несколько ложек подряд. Суп был и правда замечательным.

— Катарине? — Макс усмехнулся. — Я научился жить со своим даром среди обычных людей. А у обычных людей есть обычные… обязанности, которые они выполняют и так, без… принуждения. Не будем больше о ней. — Он поймал взгляд Ани. — У меня есть предложение… Как это будет по-русски?.. Давай называть друг друга «ты»?

— Перейдем на ты?

— Да! — Макс просиял. — Мне будет приятно, Аня, если мы перестанем вести себя как чужие. В конце концов, у нас много общего.

— Ладно. Хорошо.

Аня смущенно отвела взгляд. Все-таки говорить «ты» взрослому и малознакомому мужчине ей было нелегко.

— У вас… у тебя