Компиляция: Код Хаоса - Егор Гориллс

весь заряд атрибута вырвался при столкновении с хаоситами, и он быстро потух. Весил он под сотню килограммов, но это уже не имело никакого значения. Накачанный до макушки ненавистью и баффами, я бы и две сотни поднял — и махал бы ими, как будто там всего пятнадцать.

Давление Хаоса стало невыносимым — словно струна, натянутая до предела и готовая лопнуть в любую секунду. Но она держалась. Непонятно как, зачем — и всё же держалась. До поры.

А потом лопнула.

Из помещения вырвалась смердящая волна, ударившая с такой силой, что меня едва не сбило с ног. Катя и Орин, шедшие рядом, рухнули на пол и задергались в мучительном молчании — корчились, не в силах даже закричать.

В голове мгновенно пронеслись ужасающие картины — мрак, крики, огонь и кровь. Перекореженные тела людей, словно ползущие уроды, мутировавшие под воздействием изначального Хаоса.

Они теряли свою человеческую форму, превращаясь в чудовищ, которые поедали друг друга, разрывая плоть и душу, утопая в собственной ярости. Вижу, как искаженные глаза людей пусто смотрят на меня, полные боли, ужаса и безнадежности.

Они мертвы, но ещё двигаются, еще живут в этом аду, полностью поглощенные безумием.

Меня парализовало. Я застыл на пороге, не в силах сделать ни шага и даже пальцем пошевелить.

Хаоситы же не спешили атаковать. Они просто стояли и смотрели на меня своими мерзкими буркалами.

А я искал глазами Сэма. Его нигде не было. Не мог же он… сунуться туда?

Он же сам мне читал нотации о безрассудстве. О важности плана. Он же не идиот?..

— О, ты пришёл! — раздался радостный и такой знакомый голос. Пастырь. — Я ждал тебя.

Он вышел из камеры, медленно, спокойно, и появился из-за спин своих слуг.

Обычный человек, лет двадцать пять на вид. Ничем не примечательный, серый. Такого на улице увидишь и даже не обратишь на него внимания.

Я хотел ответить ему, но не смог — все мои мышцы свело и даже челюстью пошевелить не было возможности.

— Не переживай, я тут уже закончил, — улыбнулся Пастырь.

Близко он почему-то не подходил, остановившись в нескольких метрах от меня.

Почему я не могу шевелиться? Это дебафф от хаоситов? Или сам Пастырь может такое делать? Мысли метались, как сумасшедшие, в поисках выхода. Ничего умнее, чем более глубокое погружение в атрибут мне пока не приходило — это всегда помогало в таких ситуациях.

И что, что я уже пылаю огнем вокруг? Значит, нужно ещё сильнее, ещё глубже.

— Знаешь, — Пастырь склонил голову, внимательно меня рассматривая, — так жаль, что ты не придерживаешься идеалов Света и предал нас… Мы могли бы спасти этот город вместе. Да что там город — весь мир!

В его голосе прорезались фанатичные нотки, и я в очередной раз удивился, как сильно Хаос перекорежил ему мозг. Он действительно думает, что спасает всех вокруг…

Краем глаза заметил, что Катя перестала шевелиться — я очень надеюсь, что она не погибла, а лишь потеряла сознание… Со стороны Орина тоже не было больше звуков. Как и во всём здании, стояла полная, кромешная тишина.

— Но твой Свет внутри… — Пастырь почесал подбородок. — Он так силен. Его так много… Что держит тебя на стороне скверны? Твои друзья?

Он кивнул одному из хаоситов и тот шагнул в камеру, а затем вышел, вытащив за руку бессознательного Сэма, который висел словно тряпка в его руке.

Сука… Да как так-то? Сэм, этот образец благоразумия, который должен был думать своей умной башкой и не лезть на рожон, теперь попал в лапы хаоситов. И теперь мне придется каким-то магическим образом его вытаскивать…

— Но как ты можешь дружить с этим? — его губы скривились, будто его сейчас стошнит. — Эта мерзость, поглощённая скверной… Это же не человек уже! Его надо… сжечь, сжечь… вылечить! Спасти! Как и всех остальных!

Эта картина — висящий в лапе монстра друг, валяющиеся рядом без сознания Катя и Орин и непонятно как отреагировавшие на ментальный удар Хаоса остальные члены моей команды — откликнулась волной ярости и боли в моей груди.

Ненависть почему-то отзывалась с неохотой, словно не хотела выходить. Словно боялась того, что перед ней, но я тянул её на себя, скрипя зубами, изо всех сил.

— О! — вскинул руки Пастырь. — Ты хочешь побороться со мной моей же силой? Силой огня и Света? Но сейчас ты не можешь призвать его… Потому что я призвал!

Он расхохотался, брызгая слюной. Пастырь явно наслаждался ситуацией и был не против поболтать, словно тупой киношный злодей. Но было ощущение, что он чего-то ждал, что что-то грядет.

Из камеры уже не тянуло открытым Хаосом, но там явно было что-то, что заставляло мое подсознание биться в истерике и нагонять на меня панику. И тянуться к атрибуту еще сильнее… Но я не мог погрузиться дальше, а мог только использовать то, что у меня уже было сейчас и не более.

Но паралич постепенно начал отпускать, я почувствовал это, когда напряженные до предела пальцы со скрипом суставов начали двигаться, плотнее сжимаясь на рукояти молота. Это легкое движение рвало связки и мышцы, но регенерация тут же залечивала раны.

Значит меня приложили обычным параличом? Но какая же мощь у этого атрибута, что он смог перебить мою ненависть? А остальных вырубило воздействием Хаоса… Надеюсь, что не заразило. Иначе дальше нет никакого смысла продолжать и проще умереть, и начать все с начала.

— Посмотри, — сказал он, показывая на хаоситов, — Мои слуги прекрасны, они как ангелы, спустившиеся с небес. И сегодня они стали чуточку сильнее, чтобы нести Свет и спасать людей. Похожи, но ещё не ангелы… Как удивительно Свет усиливает дарованные им атрибуты. Атрибуты, которые порождает скверна, но мы поставили их на службу себе.

Злобная усмешка скривила его лицо, когда он заметил, как Сэм начал шевелиться в руках его слуги. Сэм застонал, его тело дернулось, словно пытаясь вырваться, но огромные лапы хаосита полностью обхватили его, делая любые попытки напрасными. В его глазах промелькнул ужас, и он пытался кричать, но ничего не выходило — хаосит так сильно сжал его челюсти, что он лишь мычал, бессильно пытаясь вырваться из его объятий.

— Твой друг очнулся, — продолжил Пастырь, его слова звучали как приговор. — Я чувствую в нем силу… великую силу, но оскверненную. У меня для тебя будет небольшой подарок.

Он наклонил