Вперед в прошлое 13 - Денис Ратманов

— Впускать их? — поинтересовалась хозяйка.

— Заходите, если не боитесь заразиться, — бодро ответил Петя.

Мы не боялись, потому что причина его недомогания была в другом. Одно неясно: подарок — это болезнь? Или Петя смертельно болен, но не знает об этом?

Мы переступили порог его комнаты. Петя лежал в кровати и смотрел телик — совершенно обычный Петюня, только чуть утомленный. Однако что-то в нем неуловимо изменилось.

Пораженный догадкой, я захотел его почуять, приготовился к нестерпимой трупной вони, но ее не последовало! Райко стал обычным человеком, расставшись со своей гнилью. А приболел он, потому что так пытался приспособиться к новому своему статусу.

Глава 16

Язык проглотишь!

К Лялиным я поехал после тренировки — стоял в автобусе потный, на трясущихся ногах. Сегодня мы с алтанбаевцами поменялись тренерами, к ним отправился холерик Антон Елисеевич — невысокий чернобородый мужчина, похожий на нерусского. К нам пришел Нага Амзанович, в котором нерусского выдавала только темно-рыжая монобровь, нагрузка у него была совершенно другая. В отличие от алтанбаевцев, нас он не жалел и гонял, как настоящих спортсменов. Лихолетова и не привыкший к нагрузке Каюк полегли на десятой минуте физухи, Алиса, Ян и Боря — на двадцатой, Гаечка и парни дотерпели до конца.

Спарринг тоже был жестким. Одежда прилипла к телу, хоть выжимай ее, и даже в сменке я ощущал себя липким и душистым.

На то, чтобы идти пешком, не было сил, и в Верхнюю Николаевку я отправился на автобусе. Вывалился оттуда и поплелся к общаге, рассеянный от усталости. Потому чуть не врезался в высокую сутулую пожилую женщину, шагнувшую из темноты.

— Привет, Павлик! — улыбнулась она.

Привыкнув к темноте, я узнал мать Барика, которая протянула мне черно-белого котенка.

— Нужен? Хороший, ласковый, Кузей назвала.

А ведь у Бузи есть компаньон, который ищет дом, он просился к Лидии, но его просто негде разместить. Эта женщина могла бы дать ему тепло и кров и спасти человека… А может, и не одного.

И ведь я могу внушить ей эту мысль. Аж извилины зачесались, но я себя остановил. Одно дело — от смерти спасти, как Каюка, алтанбаевцев, Каналью, другое — делать таких разных людей похожими на себя, внушая близкие мне ценности.

— Спасибо, нет.

— Он ведь погибнет от холода. Смотри, какой крошечный.

— У меня нет жилья, — сказал я. — На улице весна. Можно сделать ему домик…

— Ну а у друзей? — жалобно проговорила она. — Мне уже некуда брать котят. Хорошо, соседи помогают, хамсу дают им на прокорм, там Федька-рыбак.

— Спрошу, — пообещал я.

Вот Людмила, которая сходит с ума от одиночества. Вот бездомные никому не нужные дети, страдающие от холода и голода. Почему бы им не помочь друг другу? Но нет, Людмила предпочитает котов. Ян, которому собственная мать предпочла котов, ее не понял бы. Но это ее выбор, не буду туда лезть, пусть и очень хочется.

Я бросил взгляд на телефонную будку, стоящую между двумя домами и освещенную единственным трескучим фонарем, вспомнил, как звонил оттуда, вспомнил отца, повел плечами. Потом поздоровался с алкашами, которых уже знал и которые знали меня, и поднялся на второй этаж общаги.

К застарелому запаху еды добавился еще один — выпечки. Желудок заурчал и аж подпрыгнул. «Кто-то жарит пирожки», — подумал я. Мой организм, хотя я перекусил на полднике, требовал восполнить потерю белка и глюкозы.

Ничего, вот поговорю с Вероникой — и домой, мне еще с Аланом постеры обсуждать, а с дедом — очередной список запчастей Канальи. У деда сейчас было два продавца: Влад и женщина, которую он выгнал в октябре прошлого года за то, что она агрессивно любила Ельцина. Теперь же, когда вместо «эх, заживем!» — стало ощутимо хуже, она покаялась и была прощена. Ну и сам дед тоже торговал: вином, орехами; пахлавой и чурчхелой, которые бабушке прямо домой привозили поставщики-армяне, а также «Сникерсами», жвачками и прочими сладостями, покупаемыми на оптовых складах.

Те орехи, которые мы собирали, уже давно проданы. Зато у бабушки есть соседи, у которых мешки с грецкими орехами пылятся на чердаках. Ну а бесперебойную поставку вина обеспечивала мама, разбавив ассортимент шампанским. Каждая точка приносила около двадцати тысяч в день, за вычетом зарплаты продавцов — по семнадцать каждому со всего оборота.

То есть в месяц получалось полмиллиона. Если сравнивать с небольшими дневными доходами сентября, то на то и выходит в долларовом эквиваленте. Казалось бы, сумма фантастическая, но это всего двести пятьдесят баксов, столько мы с Канальей пока зарабатываем за день.

Был бы директор нормальным, можно было бы с ним обсудить поставки в московские рестораны, продукция ведь качественная, а цена на нее низкая

Как быстро привыкаешь к хорошему!

На закупку автозапчастей уходило двести-триста долларов в неделю — все равно больше, чем зарабатывалось на рынке. И деньги деду я раз в неделю отправлял, чтобы умножить здесь.

И работники завода счастливы, есть куда сбывать продукцию. Все село знает, что мама скупает вино ящиками на перепродажу, но никто так и не понял, где эта перепродажа. Нужно будет напомнить ей про акции, вдруг кто-то созрел их продать?

Вспомнились мамины акции «МММ», цена которых улетела в космос. Она так их и не продала. Обидно будет, если пирамида рухнет.

Автомастерская мне приносила в день примерно двадцать тысяч, могла приносить больше, но мы решили не скупиться на зарплату и посадили мастеров на процент. Они получали половину от вырученного за вычетом цены запчастей.

Так я не заметил, как постучал в дверь Лики, она открыла сразу же, схватила за руку и потащила по коридору, сверкая глазами.

— Идем кое-что тебе покажу. Язык проглотишь!

Кажется, я начал догадываться, откуда этот аромат!

Заговорщицки улыбаясь, Лика распахнула передо мной дверь в родительскую комнату. Анна, качающая малышку, посторонилась, открывая взору поднос на столе, а на том подносе… Я шумно сглотнул слюну, не в силах отвести взгляд от корзиночек с разным наполнителем, покрытых белой помадкой эклеров, пончиков, посыпанных сахарной пудрой…

— Пончиковая, — прошептал я, вспоминая, каким спросом пользовались пончики и как из нескольких ларьков развилась популярная сеть. — Кому платить, чтобы прикоснуться к этой красоте?

Вероника улыбнулась.

— Это далеко не весь ассортимент того, что я могу. Разрешите вам представить, корзиночки… — Она посмотрела на Лику. — Внуч, сделай нам чаю, а я пока Пашу познакомлю со сладостями.

Лика молча убежала.

— Не надо, — мотнул головой я. — Как же я буду их есть, когда мы познакомились?

— Смотри: корзиночки со