Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

зашифрован, — возразил Целитель. — Мне давненько не доводилось перечитывать его, но, по-моему, там есть кое-что подходящее. Кроме того, возможно, мне все же удастся раздобыть экземпляр «Liber Ricae». Правда, для этого придется потрудиться.

Джорем кивнул.

— А я вспомнил о Джокале Тиндурском. Кажется, Райс говорил, что обнаружил там странные описания, посвященные непрямому исцелению. Здесь может быть какая-то связь.

Ивейн вздохнула и разочарованно покачала головой.

— Боюсь, мы хватаемся за соломинку. Может быть, вообще, все это сплошное безумие. Может быть, стоит просто похоронить отца — и забыть обо всем этом.

Никто не ответил ей, поскольку все понимали, что потерпели лишь временную неудачу, не более. Спустя какое-то время все втроем они перешли в соседний зал, чтобы помолиться и чтобы Кверон мог поближе изучить заклинание.

* * *

Все это время Джаван тоже не сидел сложа руки.

Королевский кортеж наконец достиг Ремута, в воскресенье перед Великим Постом. Утром во вторник новая столица смогла насладиться пышной свадьбой Ричелдис Мак-Лин, наследница Кирни, вышла замуж за Айвера Мак-Инниса, наследника нового графа Кулдского. Церемонию провел дядя жениха, архиепископ Валоретский и его младший брат, епископ Грекотский. Посаженным отцом был Джейми Драммонд, свидетелем — сам король, а принцы прислуживали на заутрене, таким образом ставя печать высочайшего одобрения на сей союз. Присутствовали все регенты с женами.

О свадебном пиршестве в отстроенном ремутском дворце знать шепталась потом до самого лета. Что касается Джавана, то он был бы рад забыть его как можно скорее. Тринадцатилетняя невеста казалась совершенно ошеломленной происходящим и разразилась слезами, когда придворные дамы явились проводить ее в супружескую опочивальню. Жених, на восемь лет ее старше, пил слишком много, говорил слишком громко и хвалился, как петух, прежде чем последовать в спальню за молодой женой. Наутро, прежде чем отправиться в базилику за пеплом, отмечавшим начало Великого Поста, юный Айвер известил всех окружающих, что вполне доволен своим браком и что накануне уже побывал в Кирни.

За это Джаван возненавидел его с удвоенной силой, поскольку хотя юная Ричелдис и не была еще графиней Кирнийской, без сомнения, этому горю скоро собирались помочь. Так что он ничуть не удивился, когда через пару недель после свадьбы пришла весть о том, что дядя наследницы погиб на охоте от несчастного случая.

Джавану понадобился весь его актерский дар, когда пришлось присутствовать на церемонии утверждения в правах новой графини Кирнийской и признания графом ее супруга. Принц отправился затем в королевскую часовню, в сопровождении неизменного Карлана, и провел там несколько часов, рисуя в воображении худшие казни для убийц Иена Мак-Лина, хотя и прекрасно понимал, что это совершенно неосуществимо.

И все-таки он почувствовал облегчение. Он был уверен, что все до единого регенты так или иначе повинны в смерти старого графа. И большая удача, что во время Поста они были заняты своими делами, поскольку иначе принц едва ли сумел быть вежливым с ними.

Отец Айвера, Манфред Мак-Иннис, вернулся в Грекоту вместе с епископом Эдвардом, чтобы подвергнуть разграблению варнаритскую школу; они забрали с собой Урсина О'Кэррола. Герцог Эван отбыл на север, править своими землями в Келдоре. Граф Таммарон время от времени выезжал, по поручению Манфреда, в Кайрори, чтобы проследить за сносом тамошнего замка, ибо Манфред не желал, чтобы хоть что-то напоминало о прежних владельцах, когда он поселится там, и новый дворец возводили для него на другом конце владений. Мердок и Ран оставались в Ремуте с королем, но то и дело совершали военные вылазки на север и на восток, так что избегать их общества было несложно.

Основная угроза в лице архиепископа Хьюберта также временно отдалилась, — он вернулся в Валорет вскоре после свадьбы Мак-Инниса, чтобы завершить Дела Рамосского Совета. С ним уехал и Ремутский архиепископ Роберт Оррис, но заботу о душе Джавана Хьюберт препоручил помощнику Орриса епископу Альфреду Вудборнскому. В глазах принца, Альфред мог бы быть неплохим священником и даже епископом, если бы не поддался соблазну и не продал Хьюберту душу; впрочем, Джаван и не воспринимал его как духовного наставника. Взамен, принц сдружился с веселым толстяком-священником средних лет, отцом Бонифацием, который служил при старой дворцовой базилике. С Бонифацием он постигал тонкости схоластики, дабы убедить окружающих, что не представляет серьезной опасности как соперник Райса-Майкла в борьбе за трон.

Вследствие этого епископ Альфред, да и все остальные, оставили Джавана в покое, кроме тех случаев, когда дворцовый протокол требовал его присутствия, но во время Поста такие события были нечасты. В остальном же, Пост продвигался, как положено, и Джаван наслаждался возможностью отдохнуть от пышных застолий и прочих развлечений, столь же пустых, сколь и лживых, ибо день за днем его брата все больше лишали королевских привилегий. Его тревожило лишь одно — что до сих пор его друзья-Дерини не нашли способа связаться с ним, хотя бы косвенно дав понять, что о нем не забыли, и все же он продолжал делать то, что, как ему казалось, могло бы пойти на пользу союзникам — то есть следить за регентами и, особенно, пытаться узнать, что на самом деле чувствуют и о чем думают его братья.

С Райсом-Майклом все было просто — обычный, хотя и несколько эгоистичный ребенок, поглощенный игрушечными рыцарями и играми в войну, озабоченный лишь тем позволят ли ему наставники участвовать в скачках и тренироваться с боевым оружием. Однажды Джаван смог провести с братом несколько часов почти наедине — пока Карлан невольно отвлек старшего пажа Райса-Майкла игрой в кардунет, а сам Джаван попросил помочь ему с переводом текста по боевой стратегии. Младший брат был рад оказать старшему такую услугу. Он даже не подозревал, какую еще услугу оказывает, сидя с Джаваном плечом к плечу, пока тот с трудом продирался через запутанный текст. После этого Джаван едва ли стал больше смыслить в стратегии, зато убедился, что брат пока еще и не подозревал о скрытом наследии Халдейнов — как, собственно, и должно было быть… а Джаван являл собой необъяснимое исключение.

Вот увидеться наедине с королем — это было посложнее. Пару раз Джаван изобретал вполне благовидные предлоги для встречи… но всякий раз обнаруживал, что у других людей находились предлоги еще более благовидные. Ближе к Пасхальной неделе он утратил всякую надежду встретиться с братом без свидетелей, как вдруг удачный случай представился сам собой. В холодный дождливый субботний вечер, в начале марта, Алрой слег с простудой, и Джаван зашел навестить его. Как раз в это время королевские пажи отправились на исповедь — и чтобы