Леший. Возвращение к Покону - Никин Сим

- Воля твоя исполнена, владыка, - возвестила дева с изумрудными волосами из облака призыва, - и малый народец, и зверь, и тварь всякая извещены о твоем возвращении и спешат исполнить веление. Могу ли и я вернуться в свою речушку?

- Возвращайся, - кивнул Леший, улыбаясь благостной вести. – Велю Терентию нонче же начать приводить в порядок прибрежный лес. Но и ты не ленись. Чай не мавка простая, а полноправная речница теперь. Воли твоей достаточно, чтобы привлечь помощников к расчистке русла.

Пока владыка общался с речницей, подъехали какие-то люди, и один из них, мужик властного вида, заговорил с Терентием. Слушая краем уха, Леший понял, что властный мужик разыскивает его. И разыскивает не с добрыми намерениями, ибо в большой самобеглой карете с непроницаемо черными стеклами сидела дюжина витязей хоть и в странном, но несомненно боевом облачении. Захотелось непременно узнать, чем он не угодил местным властителям, с коими доселе даже ни разу не пересекался. Однако встретить речницу было важнее. Потому велел Терентию отправить пришельцев пока побродить по лабиринту, после самому следовать к заболоченной речушке.

Уже творя переход, владыка узрел, как из подъехавшей ярко-красной машины вышла Катерина. Два последних дня, обходя дальние окрестности чудного града, Леший и вовсе забыл о девице, которой открылся, надеясь сделать ее проводником в поконах и устоях местного народа. Узрев плачевное состояние окрестных лесов, владыка решил заняться в первую очередь ими. В ближайших уже хозяйствовал Терентий, и дела у него шли неплохо, даже несмотря на отсутствие не только лесного народца, но даже и лесных тварей. А вот смотрителя лесов, находящихся за большим рукотворным озером, пришлось долго вразумлять, пока тот отошел от спячки, в коей провел не менее четверти века. Заозерный лесовик едва не слился сущностью с дубом, в дупле которого обитал. Леший с трудом выковырял его оттуда. А чтобы привести к уму-разуму, да восстановить первозданную силушку лесного смотрителя, пришлось шарахнуть его гораздо большим разрядом, чем накануне перепало Терентию. Омоложенный лесовик грохнулся оземь, вознося хвалу владыке, опять, как и иные здешние лесные существа, именуя его Велесом.

Не ведомо, сколько раз пришлось Лешему досчитать до десяти, усмиряя гнев на глупое создание. В конце концов, до придушенного в развилке ветвей лесовика дошло, что перед ним не Велес, а Леший, а сам он отныне не смеет именовать лешим себя, ибо он лесовик с даденым владыкой именем Дуболом. Дуболомом Леший назвал лесовика потому, что в процессе вразумления нечаянно хряснул того об дуб, отчего ствол невинного дерева расщепился надвое.

Далее владыка призвал озерников, коих в большом озере обитало сразу трое. Те явились не в привычном облике гигантских сомов, а в облике рыб-толстолобиков, пахнущих тиной и илом. Узрев владыку, озерники стали наперебой жаловаться на творимые людьми безобразия, от коих им приходится прятаться в глубоких омутах, куда не достигают лиликтрические удары и не опускаются опутавшие все озеро рыболовные сети. Какое то время, послушав жалобное бульканье толстолобых рыбин, владыка повелел им заткнуться и напомнил, что на то они и озерники, чтобы блюсти в своей вотчине порядок, принуждая к нему всякую тварь, в том числе и людишек. А когда в одном озере их трое, то и вовсе странно, что они униженно просят помощи. О том же он сказал и находящемуся здесь же лесовику Дуболому. А для передачи положительного опыта пообещал прислать им Терентия.

Дав всем четверым седмицу на то, чтобы начать возвращать свои территории к прежним поконам, Леший вернулся во владения Терентия, где решил подождать вестей от речницы.

И вот наконец-то благостная весть получена. Однако, увидев Катерину, он решил немного задержаться, дабы узнать о цели ее появления. Скинув морок невидимости, шагнул к ней. Девушка вздрогнула от неожиданного появления владыки.

- Алексей, вы меня напугали, - пробормотала она, приложив руки к груди.

- Нешто я столь ликом ужасен, что ты, девица Катерина, меня пугаешься?

Катерина натянуто улыбнулась, посчитав ответ на прозвучавший вопрос не обязательным и заговорила о другом:

- Прошлый раз Вы, Алексей, рассказали мне о таких удивительных вещах, в которые сложно поверить. Потом бесследно исчезли, и я уже думала, что больше Вас не встречу, а все произошедшее ночью мне лишь приснилось. Но вот в новостях по ТВ показали события в этом парке, я узнала Терентия, увидела Вас, Алексей, и решила приехать.

- Оно может, и ко времени ты явилась, девица, - одобрительно кивнул Леший. – Вернулась нонче та речница, к которой мы с тобой ночью хаживали. Благостную весть она принесла. И я сейчас к ней направляюсь. Согласна ли ты меня сопровождать, девица?

- Алексей, конечно же, мне это будет интересно! Только попрошу вас не называть меня девицей. Называйте просто Катериной.

- Воля твоя, девица, – простодушно согласился Леший. – Токма и ты называй меня запросто, а не выкай, аки понтляндскому дворянчику.

Когда той ночью Катерина первый раз проходила через портал, она делала это не совсем осознанно. Теперь же, увидев перед собой белесое марево, непроизвольно задержала дыхание, а в момент перехода даже зажмурила глаза. Но тут же их открыла, ощутив дуновение прохладного ветерка, и услышав легкое журчание воды и лягушачье кваканье.

Они вышли на прибрежную поляну. Сквозь небольшой просвет в зарослях камыша отблескивала на солнце текущая вода. Зеленоволосая худенькая девчушка лет десяти с поразительной легкостью выдергивала камыш и складывала его в стожок на берегу. Кожа девочки тоже имела зеленоватый оттенок, и в солнечном свете казалась прозрачной и очень тонкой.

- Ой! – звонким колокольчиком прозвучало восклицание зеленовласки, когда она заметила пришельцев. Согнувшись в почтительном поклоне, девочка спросила: - Велишь кликнуть водяницу, владыка.

Леший поморщился, услышав, как речницу назвали водяницей, но лишь кивнул, молвив коротко:

- Велю.

Девочка юркой рыбкой нырнула в воду и пропала из виду.

- А кто это была? – спросила Катерина.

- Мавка речная, - пояснил владыка.

- Сколько ж ей лет? На вид годиков десять.

- Не ведаю о том. Может год, может, десять, а может, и десять веков прошло, как утопла она в этой речушке. О том, ежели любопытно, у нее самой и спроси.