Лазоревый день. Книга первая - Игорь Вереснев

Радостный возглас Зурси заставил Давида поднять голову, прищуриться от заливающего глаза пота. На гребне откоса в двух десятках метров впереди стояла Русана, сгибаясь под тяжестью лежащей у неё на плече арт. И сразу же отступила усталость, стих стук крови в ушах после бешеной гонки сквозь лес. Орелик жива, и, вроде бы, вполне здорова! Вскрикнув не менее громко и радостно, чем рта, Давид бросился вверх по осыпающимся камешкам.

Впрочем, добраться он успел лишь до половины, — рта оказались проворнее. Приняли бесчувственное тело похищенной и помогли спуститься самой охотнице.

— Руся, ты цела?!

— Ага. — Заметив его встревоженный взгляд, Орелик опустила глаза на здоровенную ссадину, багровеющую вдоль плеча: — Подралась немножко.

Она завертела головой, будто разыскивала что-то потерянное, и когда нашла, кивнула, указывая. В нескольких шагах от них на земле корчился волосатик, сжимая руками древко торчащего в груди копья. Он пытался спрятаться, заползти в кусты, но копьё мешало, цепляясь за ветви.

В следующее мгновение Зурси оказался рядом с ним. Бесцеремонно перекатил раненого на спину, уперся ногой в грудь, резко выдернул копье. Тот взвизгнул и замолк — лезвие меча полоснуло по горлу.

Давид невольно вздрогнул, отвернулся. Несколько минут назад он уже видел, как убивали волосатых. Но то было в сражении, рта защищали свои жизни, жизни женщин и «детей». Им и самим досталось: Бишси остался лежать у повозок с проломленным черепом, ещё двоим Ишбит собирала треснувшие ключицы и рёбра. Достаточная плата за победу, за троих — теперь четверых — убитых противников и четверых захваченных в плен. Не хватит ли смерти, боли и крови?

Давид украдкой взглянул на Русану. Той безжалостная расправа тоже не понравилась. Зато рта были в восторге от удачной погони. Особенно Зурси. Он так и приплясывал вокруг Русаны, тряс окровавленным оружием. Не умолкая, щебетал, то и дело переходя на хрипящие подвывания.

— Что это с ним? — не выдержала в конце концов Орелик.

— Кажется, поёт. Сага о доблестной Русит, — вслушавшись в слова, Ароян невольно хмыкнул. — Он говорит, что Первая Мать, должно быть, ошиблась. Ты не арт из чужого мира. Тебя следует называть Русси, ты великий охотник-рта.

Сага, на ходу сочиняемая Зурси, имела и продолжение, которое Давид предпочёл бы не переводить, раз уж Русане не хватает знаний самой разобраться в рифмовании. Но, как обычно, его выдали вспыхнувшие пунцовым щёки. Девушка мгновенно заметила смущение друга, насторожилась. Потребовала:

— А дальше? Там что-то о тебе и об этом их «дайри». Переводи!

— В общем, он поёт, что ты самый настоящий рта. А я… больше похожу на арт, хоть мой… кхасс самый толстый в Джасжарахо и всегда готов дарить д’айри.

Орелик широко распахнула глаза, и, не удержавшись, захохотала.

— Так и поёт?! Ну, насчёт «всегда готов» — это он к сожалению заблуждается. Но во всём остальном… — Она запнулась, заметив, что Ароян закусил губу и отвернулся. Попросила виновато: — Дад, не обижайся, я пошутила!

Давид отмахнулся. На кого обижаться? Разве что на самого себя. По меркам первобытного мира он, и впрямь, не очень-то годился на роль самца, защитника и добытчика. Это цивилизация Новой Европы позволяла ощущать себя «просто человеком». Здесь же всё строго разграничено: либо ты рта, либо арт. У каждого свои обязанности, свой «путь жизни». Ни одной женщине не придёт в голову гонять по лесу с копьём, ни один мужчина не станет просиживать дни в верхнем ярусе, постигая загадки мифологии и премудрости фонетики. А быть «просто кхиром» означает быть ачи, туповатой рабочей силой, полуидиотом-полуживотным.

Обратный путь к повозкам казался длиннее. Наверное оттого, что Давид мчался через лес, подхлёстываемый пьянящей горячкой опасности, эйфорией быстро чередующихся событий, в которых ты статист, а решения принимают другие. И ещё — полыхнувшим страхом остаться на этой планете в одиночестве. А возвращался, чувствуя собственную никчёмность. Спасение похищенной вернуло Орелик привычную роль. Теперь она снова первая, в центре внимания. Плетущийся позади маленькой процессии переводчик ей больше не нужен. Вон, отчаянной жестикуляцией старается восполнить пробелы в языкознании, напористо расспрашивает спутников об обычаях рта. Примеряет на себя эту роль? Вполне возможно — уже и меч приняла в дар. Тот самый, с ещё не запёкшейся кровью шо-ачи на лезвии.

Где-то на середине пути Кахит начала подавать признаки жизни, заворочалась, застонала. А когда в просветах между деревьями показались стоящие на дороге повозки и яркие одежды арт, открыла глаза. Она так и не успела понять, что с ней случилось.

Возвращение охотников встретили дружным восторгом. Ишбит бросилась навстречу, встревожено осматривая и ощупывая Русану. Лишь убедившись, что с гостьей всё в порядке, взглянула на постепенно приходящую в себя соплеменницу. Впрочем, о той беспокоиться не стоило, — подруги усердно отпаивали её чудодейственным «лекарством».

Орелик, окунувшаяся в эйфорию от дифирамбов охотников, ждала несколько иной встречи от со-ртох. Обижено фыркнула, стоило той отвернуться:

— И это вся благодарность?

— Мне перевести? — безразлично поинтересовался у неё Давид.

— Как хочешь, — девушка дёрнула плечом. Затем, решившись, скомандовала: — Переведи!

Разумеется, тон вопроса Ароян немного смягчил. Прозвучало примерно следующее: «Разве Ишбит не рада, что Русит спасла жизнь Кахит?»

Со-ртох оглянулась, задумчиво разглядывая чужестранку. Ответила:

— Меня бы очень огорчило, оборвись путь жизни Кахит сегодня. Но если оборвётся путь жизни Русит, то это огорчит Кхарит-Джуга.

— Своей жизнью я распоряжусь сама! — запальчиво вскинула подбородок Орелик.

— Несомненно. Но требуется много мудрости, чтобы тхе-шу не уподобился изломанной щепке, а сложился в прекрасный орнамент.

— Ладно, я не такая заумная, не разбираюсь в вашей философии. Я поступила так, как поступила.

— Ты поступила, словно рта, — неожиданно уточнила Ишбит.

— Может быть. А ты уверена, что я арт по вашим меркам?

— Не уверена.

— Вот видишь!

Орелик пошла, помахивая мечом, к группе охотников, где Зурси рассказывал о погоне, то и дело перемежая речь отрывками саги собственного приготовления. А Давид поспешил вслед за со-ртох.

— Ишбит, шо-ачи не пытались снова напасть?

— Нет, они слишком трусливые для этого. Те, что разбежались, соберутся вместе лишь когда голод переборет страх. Всё благополучно завершилось, можем продолжить путешествие.

— А что с Бишси?

— Бишси останется здесь. В Джасжарахо я могла бы удержать его на пути жизни. Но Джасжарахо далеко.

Только сейчас Давид сообразил, что