От революционного восторга к… - Роман Феликсович Путилов

— Тетя поехала в подруге, у них компания для игры в вист образовалась, приедет только утром, а кухарку я отпустила, она к кумовьям собралась. Иди, освежись, я тебе в гостиной накрою.

Наш дом имел электрическое освещение, которое, правда, в последнее время, стало чаще отключатся. Я в темноте дошел до уборной, включил тусклую лампочку под потолком и вымыв руки, вернулся обратно, за, накрытый женой, обеденный стол.

Гостиная освещалась восемью свечами в двух подсвечниках, и от их, колеблющегося пламеня, юное лицо жены было прекрасным и загадочным.

— Что ты, солнышко, собираешься дальше делать? — я намазал горчицу на кусок холодной говядины, лежащей на тарелке рядом с вареными картофелинами — в семье купца, куда я вошел, предпочитали простую пищу, без особых кулинарных излишеств, да и положение с продовольствием в Петрограде лучше не становилось.

— А что? Петя, даже не уговаривай, дома я сидеть не буду…

— Аня, решай сама, только пообещай мне, как только почувствуешь, что тебе тяжело, сразу мне скажешь, я тебе легкое занятие подберу. И не вздумай в своём госпитале тяжести таскать. Сбросишь ребенка, да еще и на всю жизнь бесплодной останешься. — я стукнул пальцем по столешнице.

— Да ты что за ужасы говоришь, Петя?

— Я тебе правду говорю. Начнешь раненого ворочать, мужика семипудового, и все, потом всю жизнь жалеть будешь. Лучше санитаров ваших гоняй, а то я как в окно не посмотрю, так они все самокрутки курят и ласы точат за флигелем. Если кто из них начнет артачится, скажи, что я такому хитровану мигом организую отправку с ближайшей маршевой ротой в сторону фронта, тем более, наступление скоро, там такие здоровяки нужны.

— Ты что так разошелся, муж? — Аня подошла ко мне сзади и обняла за голову.

— Да просто волнуюсь за тебя, вот и все.

— Спасибо дорогой. Я обещаю, что буду беречься. — Анна поцеловала меня в шею, после чего обошла длинный стол и села напротив, положив голову на локти.

— А себе ты почему ничего не положила?

— Я уже поела — так волновалась, что ты скажешь, и сама не заметила, как покусочнила. Я с тобой только чай попью.

С женой, я не совру, мне повезло. Молодая, красивая, спокойная и рассудительная, девочка мне нравилась. И это, если не принимать во-внимание, приданное — механические мастерские, а по современным этому времени понятиям, целый завод, которое позволяет мне получать различные металлические «хотелки», в которых пытаются соединится воедино мое виденье на технику и вооружение и местный, невысокий, невысокий уровень технологий.

Жена моя, после короткой медовой недели, поступила на краткосрочные курсы сестер милосердия, после чего поступила на службу в тот самый госпиталь, что примыкает к великокняжескому дворцу, так что, что творится у нее на работе я вижу каждый день из окна своего кабинета.

Глава 17

Глава шестнадцатая.

Июнь одна тысяча девятьсот семнадцатого года.

Сегодня, в субботу, на Невском проспекте был большой партийный митинг. Массовку составляли бывшие милиционеры, их семьи, у кого они были или появились, а также рабочие с механических мастерских, получившие сегодня выходной, с сохранением среднего заработка. На пригнанных грузовиках, украшенных красными транспарантами и флагами, с желтыми буквами «Справедливая Россия» или «СР» (пусть эсеры скрежещут зубами), выступали ораторы, а в построенных вдоль тротуара палатках раздавали выпечку, чай и эмалевые значки с нашей партийной символикой, а нанятый оркестр, в пожарной форме, с начищенными медными касками, наяривал «Марсельезу» и "Прощание славянки'. На резком, питерском ветру, хлопали натянутые между жердин транспаранты «Мы больше не меньшевики, мы 'Справедливая Россия» и «Мудрец Плеханов — наш рулевой». Специально отобранные выступающие — все, как один, с виду, как «культурные рабочие», здоровые мужики с «великорусскими» мордами лица, звучными голосами «кидали» с высоты автомобильных кузовов в гомонящую толпу лозунги «Немедленно проведение выборов в Учредительное собрание», «Земля –крестьянам», «Народным предприятиям — жить», «Солдат — ни шагу назад!», «Буржуй- доходами делится надо!», «Правительство — уходи в отставку!». Со всех сторон, на шум митинга и звуки музыки, сбегались обыватели, получавшие от улыбающихся девушек в цветных сарафанах плюшку, стакан чая, листовку с программой партии и партийный значок. Митинг был посвящен отправке в действующую армию, в подарок третьему корпусному авиаотряду, второй боевой авиационной группы, собранного на средства членов нашей партии. Кроме грузовика и самолета «Ваузен», на фронт должны были поехать баллоны с водородом для дирижаблей, бронеспинки для сидений пилота и авианаблюдателя, толщиной шесть миллиметров гомогенной брони, с закрепленными брезентовыми привязными ремнями, продукты, автоматы с запасом патронов и сено в брикетах.

Лично приглашенный мной на митинг, как представитель центрального органа партии Андрей Богословский стоя рядом со мной возле грузовика восторженно вертел головой, глядя на сменяющих друг друга ораторов.

Наконец, в кузов втянули фигуристую, красивую девушку, с яркими, как ягода губами, огромными голубыми глазами которая, хорошо поставленным голосом, поднимая над головой маленький, крепко сжатый кулачок закричала:

— Женщины, барышни, подруги…

— Что, Андрей, барышня понравилась? — я мотнул головой в сторону выступающей, что призывала женщин не голосовать за Всероссийскую Лигу равноправия женщин, размывая тем демократические силы между маленькими партиями, а отдавать свои голоса партии «Справедливая Россия», что защитит интересы всех и всем раздаст по серьгам.

— Угу! — парень не сводил глаз с заводящей толпу красотки, что согнув руку в локте, потрясала кулаком (каюсь, спер из будущей истории жест «Но пасаран»), выкрикивая заключительные слова: — Когда мы едины, мы непобедимы!

Ее слова тут-же подхватила толпа, тон в которой задавали мои дружинники и работники механической мастерской, что прекрасно проводили время за средний заработок

— Согласен, прекрасная актриса! — я проследил взглядом, как барышне помогли спустится с кузова, после чего она, в сопровождении двух вооруженных дружинников, чтобы красоту такую по дороге не обидели, легкой походкой двинулась в сторону ближайшего переулка.

— Как актриса? — представитель центрально комитета, или как это у них, у меньшевиков называется, выпучил на меня глаза: — Но ведь это обман?

— Да какой обман? — придавил я молодого человека взглядом: — Она женщина? Женщина! Наши взгляды разделяет? Разделяет! А то что актриса, так что тут такого? Зато выступила хорошо, вон, как толпа орала! Не вот эту же дамочку