Макабр. Книга 1 - Влада Ольховская

вдруг началось прояснение. Он бился в запертую Лейсом дверь отчаянно, сильно, до крови, не замечая эту самую кровь, уже размазанную по металлу. Но вот он будто очнулся, ни с того ни с сего. Убивать больше не хотелось. Оказалось, что любовь к брату по-прежнему жива. Проблема не в Лейсе – Лейс оставался собой. Проблема была в Сабире: ему казалось, что, если он начнет скатываться в такое же состояние, как Форино, он заметит это и сумеет себя остановить.

Только ничего он на самом деле не успел. Переключение и туда, и обратно происходило против его воли – это воля подстраивалась под желания. В первый раз он не заметил изменения в себе, сейчас осознал, но… Сколько продлится это прояснение? И будет ли оно последним?

Это оказалось так страшно… Терять себя не по чужой воле, а потому, что привычные мысли ускользают в бездну, холодную, темную… Ты есть – но тебя нет. Ты не зверь, не монстр, не зомби. Ты будешь убивать любимых людей под своим именем и со своей улыбкой на губах.

Или нет.

В этот миг Сабир понял: и правда есть вещи пострашнее смерти. Например, убийство тех, кто верит тебе, кто любит тебя… Он не мог этого допустить, ему только и оставалось, что благодарить судьбу за последний шанс.

Часть его продолжала рваться прочь – на свободу, за запертую дверь, туда, где люди… и кровь. Но пока у Сабира хватило сил развернуться и направиться обратно в лабораторию. Он слышал, как другие зараженные бьются о металл, такой грохот сложно упустить! Только ничего у них не получится, система защиты на «Слепом Прометее» действительно хорошая.

Он ожидал, что сейчас все зараженные будут заняты поиском путей побега, да не сложилось. У главных дверей, ведущих в лабораторию, Сабир издалека заметил массивную тушу. Лаззаро Форино не был мертв, да и сознание он не потерял. Он просто остался здесь, потому что двигаться то ли не получалось, то ли желания не было. Тот, кого Сабир совсем недавно наблюдал хищным, полным ярости созданием, замер на полу, раскинув ноги так, чтобы не завалиться на округлый бок. Руки Лаззаро безвольно висели вдоль туловища, лицо казалось обмякшим, расслабленным, так обычно бывает у спящих, однако глаза зараженного остались открытыми, они просто ни на что не смотрели.

Лаззаро не шевелился намеренно – однако движение все равно было. Одежда грабителя частично порвалась, когда увеличивалось его тело, но он замотался в какие-то тряпки. Возможно, со своих жертв снял, Сабиру это было не важно. Куда больше его интересовало то, почему ткань движется на разных участках тела неритмично, так, что дыханием, даже тяжелым, это объяснить нельзя.

Он подошел вплотную к зараженному, но тот никак не отреагировал.

– Ты в порядке? – спросил Сабир.

Состояние преступника его не особо интересовало, ему важно было понять, насколько Лаззаро склонен к переговорам. Зараженный окинул его мутным взглядом, пробубнил что-то на итальянском и снова уставился в пустоту. Агрессии он уже не проявлял, поэтому Сабир решил опуститься на одно колено и осторожно сдвинуть тряпки с раздувшегося живота Форино.

Ему хватило секунды, чтобы все разглядеть, он тут же отпрянул, отполз подальше, хотя никакой угрозы для него не было… Пока не было. Ужас уже разлетался холодом в крови, мысли рвались не к тому, что Сабир увидел прямо сейчас, а к тому, что то же самое наверняка произойдет с ним. И со всеми, рано или поздно. С Лаззаро Форино – рано, с Сабиром – поздно, но финал неизменен.

Потому что то, что скрывалось под окровавленными тряпками, не было больше человеком – как не было и болезнью, не по-настоящему. Кожа натянулась на животе предельно туго, стала прозрачной, сквозь нее несложно было разглядеть то, что таится под ней. И это была не человеческая плоть, в теле Лаззаро копошилось нечто странное, похожее одновременно на гусениц и белесых личинок. Они сжимались и разжимались, не продвигаясь при этом вперед, и то, что творилось внутри, напоминало какой-то чудовищный танец насекомых. Они наверняка смогли бы порвать последний слой кожи, если бы захотели, им это было просто не нужно… Пока.

Зато теперь Сабир точно знал, что именно собирается подобраться к людям через его тело. Точнее, собиралось. Он уже понял, как сделать так, чтобы эти твари умерли вместе с ним – и мысль о собственной смерти теперь приносила не страх, а ощущение триумфа.

Странно, странно плетется судьба.

Нужно было действовать быстро, чтобы не дать себе времени испугаться или передумать. Но и просто уйти, оставшись в памяти близких обезумевшим чудовищем, Сабир не мог. Поэтому он на ходу достал личный компьютер и активировал запись.

– Лейс, я говорю это для тебя – и каждое мое слово будет правдой. Ты все сделал правильно. Я знаю, ты будешь сомневаться или даже раскаиваться… Не нужно. Спасибо, что позволил мне выполнить мой долг хотя бы отчасти. Этот долг появился у меня после смерти родителей, и было в нем всего два пункта: заботиться о тебе и любить тебя. Не знаю, насколько хорошо я справился с обоими… Но я пытался. Я надеюсь, что этого было достаточно – даже если получилось не идеально. Прости, что вынужден уйти так рано. Но я снова делаю выбор сам, а ты знаешь, что это для меня важнее всего. Живи, братишка – счастливо, свободно… за всех нас, а мы, я, мама и папа, всегда будем с тобой.

Сабир не был уверен, что получилось хорошо. Он даже не помнил толком, что сказал – мысли снова начинали путаться, появилось желание развернуться и уйти, бежать, бросаться на дверь, получить добычу… Он сжал кулаки и продолжил движение. Он не обращал внимания ни на боль, ни на пугающее до потери воздуха чувство постороннего движения внутри. Сабир заставил себя смотреть только вперед – на тускло освещенный зал лаборатории. Он думал о Лейсе, думал о себе…

Я Сабир Марсад.

Я не животное, переносящее паразитов.

Я человек… и останусь человеком.

В миг, когда все завершилось, Сабир впервые за долгое время улыбнулся – искренне, по-настоящему. Он пообещал себе, что победит, и он своего добился.

* * *

В федеральном законодательстве предусмотрено семь категорий преступлений, за которые полагается смертная казнь.

Массовое убийство или серия убийств.

Пытки и насильное изменение тела.

Осознанное лишение рассудка любыми способами.

Изнасилование и сексуальные действия, приводящие к неизлечимой травме.

Воровство и грабеж в особо крупном размере.

Любое тяжкое преступление против несовершеннолетних.

Похищение и удержание против