Воланд де Морт - Константин Владимирович Денисов

Пёс всячески демонстрировал агрессию, но при этом не забывал пятиться, пока не упёрся хвостом в стену.

— Что там? — с любопытством спросила сзади Маша.

— Погоди! — тихонько шепнул я обернувшись.

Сначала фронт пауков вытягивался в сторону собаки, но теперь они замедлились и начали обходить псину со всех сторон, окружая.

Тот всё ещё агрессировал, но всё менее и менее уверенно, периодически начиная поскуливать. Сейчас его было даже немного жалко.

Пауки всё сжимали и сжимали кольцо. Когда они оказались достаточно близко, пёс вдруг бросился вперёд и убил лапами нескольких, а одного схватил зубами и швырнул в сторону. После чего отступил на прежние позиции и зарычал более уверенно, демонстрируя свою решимость драться.

Но паукам это всё было по барабану. Они продолжили планомерное наступление, ничуть не смутившись смертью сородичей. Да и странно было бы от них этого ожидать.

Пёс немного поторжествовал и повторил свою атаку. Потом ещё и ещё раз, потому что ждать было нечего, и пауки были уже совсем близко.

Но было понятно, что он не справится, потому как они занимали уже практически весь пол в комнате, и продолжали «втекать» сюда сплошным потоком из коридора. Конца и края им видно не было. А если вспомнить, сколько их было там, на отвесной стене, так здесь пока что находилась очень небольшая их часть.

После нескольких бросков вперёд, драка между псом и пауками перешла в режим нон-стоп. Пауки приблизились настолько, что отпрыгивать бедняге было уже некуда, и он топтал, бил лапами, хватал зубами их без остановки.

Но как бы он ни превосходил силой каждого отдельного паука, с бесконечным множеством он справиться не мог. К тому же паучки были тоже небезобидными. Как я понял, они его кусали, заставляя всё больше и больше стервенеть и пробуждая уже неконтролируемую ярость.

— Бедняга! — донёсся сзади голос Маши, которая не видела, что происходит, но по доносящимся звукам всё прекрасно понимала.

Вскоре, хотя пёс и продолжал ещё сражаться, он был уже полностью облеплен пауками, которые, судя по всему, пытались сожрать его заживо.

Движения пса замедлялись, и он хотя ещё продолжал бороться, но уже начал оседать под пауками. Силы его постепенно покидали, а пауки, пытаясь добраться до мяса, громоздились друг на друга, образуя большой шевелящийся ком на месте собаки.

— Пора! — повернулся я к Маше.

— Что пора? — уставилась она на меня.

— Доверься мне! — сказал я, — запрыгивай на загривок!

Я повернулся к ней спиной и слегка нагнулся.

Видя мой решительный настрой, Маша не стала спорить, а сделала то, о чём я её просил. Как только она оказалась у меня на спине, я тут же рванул с места, надеясь преодолеть побыстрее расстояние до следующей рамки, пока там пауков было немного. Пёс дрался с пауками чуть в стороне, и мы могли проскочить через этот мохнатый ковёр без особых потерь… как я надеялся.

Когда пауки начали хрустеть под ногами, я понял, что задача оказалась значительно более сложной, чем мне представлялось. Мало того что под ногами была неровная поверхность, состоящая из пауков, на которой можно было просто оступиться, так ещё можно было и поскользнуться на раздавленных особях, что, лопаясь под ногами, обильно выделяли какую-то тёмную слизь.

Спотыкаясь и скользя, я ворвался через рамку в нужный коридор, и, убежав вперёд на пару десятков метров, поставил Машу на пол. После чего тут же зажёг светоч.

Он загорелся! Да, учитывая, что перед этим мы обнулились, и если верить цифрам на рамке, теперь у нас было десять процентов наших магических возможностей. Пауков рядом не было, они ещё не продвинулись так далеко, только на моих штанах успело зацепиться несколько штук, о чём Маша и сообщила мне пронзительным визгом.

Я бы, может, не так испугался, если бы она так не орала, но невольно заразился её страхом и стал нервно стряхивать с себя этих неприятных тварей и давить ногами. Последнее делать было необязательно, но состояние аффекта оно такое. Когда тебе визжат под ухом, сложно себя контролировать.

После того как с пауками было покончено, Маша внимательно осмотрела меня, заставила меня осмотреть её, и только после этого мы смогли идти дальше.

Правда, идти пришлось недалеко. Маша шагала чуть впереди, и я, не то чтобы, увидев или услышав, а скорее интуитивно почувствовав неладное, резко схватился за соединяющий нас тросик, круговым движением обернул его вокруг руки и рванул на себя.

Это было жёстко, Маша полетела назад, подбросив ноги вверх. И практически ей по пяткам чиркнуло огромное лезвие, пересекающее коридор поперёк.

Маша этого не увидела, она вскочила на ноги и набросилась на меня.

— Ты совсем сдурел? — держась за шею, крикнула она, — ты меня чуть не убил! А если бы шею мне свернул?

— Тут было, если, а не сделал бы этого, случилось бы наверняка! — сказал я.

— Что? — не понимая, о чём я, потрясла головой Маша.

— Ты чуть не умерла, я тебя спас, но можешь не благодарить, — сказал я.

— Что? — уже не так уверенно повторила Маша, обернулась, и в тусклом свете маленького светоча, увидела, как мелькнуло огромное лезвие, пересекающее коридор теперь в обратном направлении, и скрылось в прорези стены.

— Что-о-о-о? — теперь уже возмущённо сказала Маша, которая неожиданно осознала, что на самом деле сейчас произошло.

— Вот то-то и оно! — покачал я головой, — может быть, и стоило пойти по минусовому коридору. Хотя кто знает, что там бы нас ждало? Может быть, то же самое.

— Что это за фигня? — никак не могла успокоиться Маша, на которую это лезвие произвело неизгладимое впечатление.

— Похоже, что Воланд посмотрел много фильмов, где искатели сокровищ лезут в какую-нибудь дыру и там, на пути к золоту их ждут всяческие ловушки. И ему это так понравилось, что он решил это воссоздать здесь и загонять в эти лабиринты живых людей, — сказал я.

— И о чём это говорит? — спросила Маша, не переставая разминать шею под ошейником.

— О том, что он больной ублюдок, — пожал я плечами, — больно? — я наклонился, чтобы посмотреть, что у Маши с шеей.

— Ну да, резко ты меня опрокинул! Ещё и