Сарай в иные миры - Михаил Антонов

но с определенной яростью я брался за работу. Да, она долго меня не хватало — полтора часа, один час сорок минут. Продолжительность моей работы росла, перерывы были короткими — иногда на десять минут, иногда на двадцать пять. Я старался выложиться по максимуму.

Дроиды-уборщики, которые непосредственно собирали находки, были довольно простыми устройствами. Задача, которая была перед ними поставлена, выполнялась непрерывно. Более того, я настроил скользящий график их работы: пока одни дроиды заряжали аккумуляторы, на их замену выходили другие. Если раньше я придерживался хоть какого-то графика своей работы — отмечал условный завтрак, обед, ужин, условно разделяя их на четыре часа, — то сейчас график не был привязан к каким-то условностям. Я работал столько, сколько мог, и осуществлял прием пищи тогда, когда это было необходимо.

На третий день работы время непрерывного оперирования роботизированными системами достигло трех часов, и это без использования стимулирующих препаратов. Новый рекорд в четыре часа непрерывной работы произошел на пятый день. Если раньше меня радовали мои продвижения к цели — как много я прошел, разбирая и ремонтируя ремонтный коридор к сектору, — то теперь радовало время непрерывной работы.

Семь дней работы в бешеном режиме, семь дней без отдыха, семь дней я не был на своем огороде. Продолжительность беспрерывной работы достигла четырех часов сорока минут. По сути, отличный результат, но мне этого мало. Утром девятого дня мы закончили следующие три уровня сектора. Дроиды проделали технологические проходы на нижние уровни. Так совпало, что девятый по счету уровень непосредственно примыкает к командной рубке. Согласно данным от искина Ковчега, весь командный состав экипажа погиб именно в ней.

— Тёма, скажи, как ты оцениваешь уровень выполнения задачи?

— Артём, уровень выполнения задачи составляет 89%.

— Расчетное время выполнения задачи?

— Три дня.

— Всего три дня. Это хорошо, это очень хорошо.

Два дня мне потребовалось, чтобы дойти до командной рубки. Рекордное время бесперебойной работы составило семь часов тринадцать минут. Следующий день станет итогом всей моей работы на корабле.

Взглянул в интерфейсе на время: раннее утро, без двадцати минут пять. Отличное время, чтобы приступить к работе. Промелькнула шальная мысль: а не закинуться ли стимулятором? Сказано — сделано. Уже практически забытое мною чувство какой-то особой легкости и концентрации накрыло меня. Это действие стимулирующего препарата ни с чем не спутаешь.

Более двух часов дроиды потратили на то, чтобы вырезать бронированный люк командной рубки. Работа велась шестью резаками. Всё дело в том, что сама рубка была полностью бронирована. Металл брони легирован специальными веществами, которые существенно препятствовали как механическим повреждениям, так и проплаву. После того как бронированный люк вместе с частью переборки был демонтирован, передо мной открылась картина безмятежного ужаса.

Бронированная командная рубка разрушенного корабля, погибшего более семи тысяч лет назад, представляет собой мрачное и загадочное зрелище. Внутри царит полумрак, лишь свет от прожекторов дроидов проникает в рубку.

В центре рубки находится пульт управления, некогда сверкавший экранами и кнопками, а теперь покрытый толстым слоем пыли и ржавчины. Экранные панели разбиты, провода свисают, как щупальца, а механизмы застыли в последних попытках выполнить свои функции. На полу видны следы давнего хаоса: разбросанные инструменты, обломки панелей и фрагменты оборудования, которые экипаж, возможно, пытался использовать для ремонта.

Экипаж, погибший от недостатка кислорода, остался в своих последних позах. Их останки одеты в облезлые скафандры или форму, которая почти полностью истлела, оставив лишь фрагменты ткани и металлические элементы. Некоторые члены экипажа лежат у пультов, словно пытались восстановить связь или системы жизнеобеспечения до последнего момента. Их лица, даже в виде черепов, сохраняют выражение отчаяния и ужаса.

На стенах виднеются следы попыток экипажа починить системы — царапины от инструментов, следы от попыток вскрыть панели, но все усилия были тщетны. Коммуникации, обеспечивающие подачу кислорода, были разрушены, и надежды на спасение не осталось.

— Ковчег, я работу завершил.

— Артём, фиксирую выполнение задачи. Изъятие нейросетей и считывание баз данных займет неопределенное время ввиду неоднозначности их состояния. По завершении я тебя проинформирую.

Немного был разочарован. Я настраивался на трудовые рекорды, но делать было нечего, и я отправился в свой кубрик. По дороге я поинтересовался у искина:

— Тёма, как обстоят работы по боевому дроиду?

— Артём, работы по настройке завершены. Контрольные тесты успешно пройдены.

— Мы можем провести испытания?

— Не вижу препятствий.

Пообедав, я согласовал с искином корабля необходимость проведения испытаний и получил доступ к боеприпасам. Напрягала тихоходность платформы: по информации, выведенной на интерфейс, ее скорость составляла четыре километра в час — практически скорость идущего человека. Я даже успел вздремнуть на платформе, пока ожидал прибытие боевого дроида к месту испытания.

Как говорится, место встречи изменить нельзя, и действующие лица те же: я, новое оружие и берег озера. В испытании оружия главным для меня была не мощность выстрела и не разрушения, которые оно производит, а непосредственно работа его систем. Устройство получилось сложное, многокомпонентное. Сначала я протестировал защитное поле: достал игольник и выстрелил в дроида. Не заметил ни воздействия поля на иглу, ни каких-то визуальных эффектов. Выпущенная игла из игольника на мгновение остановилась и просто упала на расстоянии двух метров от дроида. Выпущенный из винтовки на максимальной мощности снаряд точно так же был остановлен, не долетев два метра до цели. Но в этот раз область, в которую произошло попадание, на мгновение озарилась серебристым цветом. Рисковать, стреляя в боевого дроида из обреза плазменными зарядами, я не стал. На этом испытание защиты дроида завершил.

Следующей задачей по тестированию было наведение, или, пусть будет, прицеливание. Мысленно в интерфейсе я отметил четыре дерева и отдал команду на открытие огня. Рельсотроны дернулись и произвели по два выстрела каждый. Сами выстрелы сопровождались грохотом из-за ударной волны, создаваемой сверхзвуковым снарядом. Цели, конечно же, были уничтожены — деревья просто сбрило. Далее я отметил цели более разбросанно и указал очередность. Скомандовал дроиду и оценил его мгновенную реакцию. Все цели были уничтожены в указанном порядке.

— Тёма, как оцениваешь работу боевого дроида?

— Работа дроида оценивается как удовлетворительная. Все механизмы соответствуют расчетным показателям и точно соответствуют прогнозам.

— А как дроид будет реагировать на угрозы?

— В настоящий момент ответить на данный вопрос не представляется возможным. Прогноз дается на инициативную работу в отношении активных