Ревизор: возвращение в СССР 39 - Серж Винтеркей

КГБ связалась в надежде воспользоваться комитетскими ресурсами, то ее ждет большое разочарование. Обратиться туда можно в личных целях только за какой-то ерундой, не более того. Вот, получил от них участок под дачу. Ну так я мог его и от Захарова получить, и даже в Кремле в какую-нибудь очередь пристроившись. Да что там Кремль, на «ЗИЛе» мог поспрашивать. И это же еще извинение от комитета за их косяк в мой адрес, до этого они мне его и не предлагали вовсе.

Да, по идее мы вполне можем с Быстровой разойтись, как в море корабли. Счет в нашем противостоянии однозначно в мою пользу, так что я не чувствую, что где-то проиграл и нужно принимать какие-то дополнительные меры. Не было у меня задачи, чтобы она, выгнанная из МГУ, в доярки обязательно пошла.

Поэтому нет смысла идти к тому же Румянцеву и предупреждать, что Быстрова та еще штучка. Они же потому ее и подобрали, что это так оно и есть. Глаза я им вряд ли смогу на это раскрыть. Нужна им беспринципная аморальная красивая девка — и Регинка полностью подходит.

Да и стыдно, если честно, было бы с такой просьбой к Румянцеву приходить. Нормальный мужик вполне… Что он подумал бы, что я прошу его за меня с бабой воевать? И как бы потом ко мне отнесся? Записал бы в личное дело, что отказавшийся дать подписку, чтобы не работать стукачом Ивлев, пришел и заложил свою знакомую Быстрову, как настоящий первостатейный стукач.

Ну и надо учитывать, что комитетчики люди не совсем предсказуемые с моей гражданской точки зрения, силовая структура же. А ну как решили бы, что раз я так дергаюсь, то значит Быстрова что-то про меня компрометирующее может знать, что можно в мое досье включить, чтобы меня потом шантажировать в случае надобности? А ведь она с Самедовым и тем главным инженером володинским, Головиным, долго вместе жила. Могла вполне нахвататься какой-то информации о теневых схемах Володина… Группировка у того сейчас сильно ослаблена, крыша, я думаю, тоже прохудилась. А вдруг бы они решили, расспросив Регину как следует, всерьез заняться его группировкой? Этот северный олень же очень грубо работает. Ему близко нельзя было бы подходить к такого рода деятельности.

Ну а дальше несложно представить, что произойдет, если Володина возьмут. Он же про нас, группировку Захарова, много чего знает. Непременно сдаст нас, лишь бы себе срок скостить…

Нет, не буду я на Регинку в комитет стучать. И глупо, и бессмысленно, и опасно… Одно дело, когда эта змея в атаку на меня шла, тут уже все средства хороши, чтобы ее в чувство вернуть. А самому так поступать — не мое это.

Другой вопрос, стоит ли Диме о ней рассказать? Был бы помоложе, тут же бы побежал звонить и восстанавливать справедливость, поделившись моим опытом общения с ней. Ну а вдруг он в нее уже влюбился? Ничего он в этом случае не будет от меня слушать, влюбленные они все такие, уверены, что их любимый человек сущий ангел. Надо думать, короче, чтобы дров не наломать. А то если я расскажу ему про Регину, а он не поверит, то с моей стороны это будет воспринято как объявление войны. Я их только сплочу вместо того, чтобы разделить.

Ладно, черт с ней с этой Региной, у меня премьера!

Естественно, вызвали такси, сомневаюсь, что, зайдя за кулисы отмечать с актёрами, я смогу остаться полностью трезвым, это по такому-то поводу!

Когда приехали к «Ромэну» то там, конечно, уже нас ждали. Брагин приехал на своей машине и привёз троих ребят, помимо Женьки. Только мы вышли из своей машины и со всеми поздоровались, как тут же Виктория Францевна с Машей появились, они на такси к театру приехали. Дальше больше. В итоге в фойе театра мы входили уже очень большой компанией, даже вызвали какой-то интерес у других граждан, которые пытались понять, что это за такая решительно настроенная делегация, которая тут же двинулась к билетёрам. Билетёры очень положительно оценили такое количество контрамарок на руках. Уважительно очень отнеслись, догадались, что непростые люди пришли такой большой группой. Хорошо, что день оказался нетипично тёплым для сентября, так что ни в каких куртках ни у кого никакой надобности не возникло, и гардероб нам не понадобился.

Зашли в буфет, где все, конечно, начали меня расспрашивать о том, как я дошёл до жизни такой. Рассказал в общих чертах, что обратились из театра, понравились им мои статьи в газете «Труд», уловили какой-то у меня потенциал, видимо. Честно рассказал и о том, что я вначале отказался. Был уверен, что не моё это, и так сильно загружен, ещё и в это дело лезть. Но потом как-то само собой в голове вдруг возник сюжет пьесы и стало жалко его терять. Вспомнил и про то, что люди же просили… Так что сюжет свой расписал, подучил основы драматургии, пообщался по этому поводу с умными людьми, и после определённых правок пьеса оказалась готова.

— Ты так говоришь, Паша, — не выдержал Брагин, — как будто каждый из нас может вот так вот сесть и такую же пьесу написать, и её тут же поставят в каком-нибудь вот таком серьёзном театре наподобие «Ромена».

— Ну а почему бы и нет? Откуда ты знаешь, что так оно и не будет? — на полном серьёзе сказал я Костяну. — Ты ж пойми, что многие люди просто-напросто не знают, какие таланты у них есть. Представляешь, сколько великих художников понятия об этом не имеют, потому что никогда всерьёз не рассматривали такой вариант своего развития. Так что вполне себе способен поверить и в то, что огромное количество драматургов могло бы написать великолепнейшие пьесы не хуже того же самого Шекспира, но мы никогда их не увидим, потому что они сами себя ограничивают и ничего не пишут в полной уверенности, что драматурга из них хорошего никак не получится. Так что надо искать себя, надо дерзать в разных направлениях и всё может получиться, даже то, чего совсем от себя не ожидаешь.

— Ну ты прямо, Паша, такую речь, полезную для мотивации творчеством заняться, нам произнёс сейчас! Наверное, все начнут дома потихоньку пьесы писать! — рассмеялся Ираклий.

— И потом к тебе обращаться, чтобы ты отнёс к своему знакомому режиссёру посмотреть эту пьесу. — с улыбкой сказала Виктория Францевна.

Ну да, вот уж кто жизнь и людей знает…