Линия соприкосновения - Михаил Шуваев

Детективы попрощались с ажаном, сверлящий взгляд которого они чувствовали затылками, пока двери лифта не закрылись. Выйдя на улицу и остановившись под стеклянным козырьком подъезда, по которому не переставая барабанил дождь, они задумались над дальнейшими действиями.

— Ты как хочешь, а я в ресторан обедать, — решительно заявил Айво. — Желудок диктует мозгу необходимость переместить тело поближе к камбузу.

— Не возражаю. А куда? — Сноу не очень хорошо ориентировался в «ресторанном» Париже.

— На Трокадеро есть отличное заведение, и не одно. Пошли!

Блумберг активировал силовой зонтик, закрывший их обоих от льющейся из прохудившихся небес воды, и они торопливо зашагали по пузырящимся лужам в сторону дворца Шайо. Эйфелева башня, появившаяся, как только они вышли на авеню Дэйло, виднелась чуть больше чем наполовину: третий этаж был скрыт тугой пеленой дождя и низкими облаками.

— Что мы имеем? — спросил Сноу, вытирая тарелку кусочком хрустящего хлеба и отправляя его в рот. — Умер известный астронавт, нет — космонавт, у русских они так называются, полковник Космофлота Александр Добровольский, 2234 года рождения, то есть сорока двух лет, участник четырех галактических экспедиций в дальнее внеземелье и полутора десятков планетарных научных вояжей. Причем в последнюю дальнюю он летал в качестве командира экипажа — заместителя начальника экспедиции. Вернулся не так давно — в июне 2276-го, полтора года назад. Так, смотрим, куда летал, — Сноу сверился с коммуникатором. — Толиман^[9] в 2257-58 годах, Капелла^[10] в 2264-66, Вега^[11]в 2268-71 и Ахернар^[12] в 2273-76. Смотри-ка, все звезды — это «альфы» в своих созвездиях!

— Не больше, чем интересное совпадение, — ответил Айво, отодвигая пустую тарелку. — Гарсон, десерт!

— Совпадение? — задумчиво повторил Ричард. — Может быть. Пока не будем на этом зацикливаться.

— Зацикливаться ни на чем не стоит, — заметил Блумберг, придирчиво осматривая принесенную вазочку с разноцветными шариками мороженого, посыпанного тертым белым шоколадом.

— Хорошо. Дальше. Солярные экспедиции^[13]: Плутон, Европа, Оберон… Черт, мы с тобой запутаемся в этих вояжах!

— Ричи, а нам это надо? — спросил швед, принимаясь за мороженое, внешний осмотр которого его удовлетворил. — Совершенно неочевидно, что эти экспедиции имеют отношение к его смерти. Я предлагаю для начала побеседовать с его друзьями, бывшей женой, коллегами по работе…

Сноу немного подумал, взвесив и так и эдак то, что предложил Блумберг.

— Ты прав, как всегда, наука. С кого начнем? С бывшей жены — Марлен Дютрон?

— Давай с неё. Где она живет?

Сноу нашел в МИППСе нужный файл:

— Тут, в Париже… — он с удивлением посмотрел на шведа. — Надо же — в кои-то веки к свидетелю не надо лететь за тридевять земель.

Он набрал на коммуникаторе номер и стал ждать. Наконец, ему ответили. На мониторе появилось миловидное лицо брюнетки.

— Мадам Дютрон?

— Да.

— Здравствуйте, вас беспокоит специальный агент КОНОКОМа Ричард Сноу.

— Понятно. Вы по поводу смерти Саши?

— Саши? — сразу не понял Ричард. — Ах, да, извините, Александра Добровольского.

— Меня сегодня уже расспрашивала полиция.

— Я знаю, мадам Дютрон, но дело в том, что когда происходит… м-м-м… умирает, или что-то случается с офицером Космофлота, этим в обязательном порядке занимается КОНОКОМ. Смерть месье Добровольского не исключение.

— Понимаю, — после некоторой паузы донеслось из коммуникатора. — Вы, вероятно, хотите поговорить?

— Если это вас не затруднит.

— Хорошо. Вы где?

— Мы с напарником сейчас в Париже, на Трокадеро.

— Тогда жду вас через полчаса у себя на улице Пасси, 27.

Мадам Дютрон отключилась. Сноу посмотрел на свой атомный «Ролекс», потом на Блумберга:

— Пасси, это ведь где-то рядом?

— Да, — вытирая рот салфеткой и бросая её на стол, ответил Айво. — Если бы не эта мерзкая погода, могли бы пешком прогуляться. Тут буквально рукой подать.

— На мэгвеях доберемся за пять минут.

Сноу имел в виду миниатюрные платформы на магнитной подушке, которые многие использовали в качестве индивидуального транспортного средства для передвижения на небольшие расстояния. Мэгвей, отдаленно напоминающий изобретенный еще в ХХ веке сегвей, управлялся торчащей из платформы вертикальной ручкой, заканчивающейся чем-то похожим на руль мотоцикла. Легкий наклон руля вперед — движение вперед, наклон назад — торможение и назад, влево, вправо — то же самое. Чем сильнее наклон, тем выше скорость или резкость поворота. Такая платформа была рассчитана на одного человека и скользила в нескольких сантиметрах от поверхности на скорости до сорока километров в час. Мэгвеи во всех городах использовались на специальных дорожках для велосипедистов и на проезжей части улиц, по которым теперь передвигались разве что редкие гравибасы.

Еще в середине ХХII века весь транспорт ушел либо под землю, либо в небо. Под землей до сих пор действовала система туннелей мономагга — преемника древнего метро, опутавшая своей плотной паутиной всю Землю, а в воздухе безраздельно царили флаеры и флайты. Улицы городов почти полностью оказались во власти пешеходов, велосипедистов, мэгвейеров, гравироллеров и флайбордистов.

Выйдя из кафе, детективы подошли к стоянке мэгвеев и, оплатив залог, встали на круглые платформы, включили силовые зонтики и быстро заскользили над мокрой брусчаткой безлюдной в такую погоду площади Трокадеро. Вскоре они стояли около подъезда дома 27 по улице Пасси. Сноу нажал на кнопку видеофона, под которой светилась надпись «Мадам М. Дютрон-Добровольская». На экране появилось лицо Марлен:

— Входите. Шестой этаж.

Сноу и Блумберг прошли по скромному темноватому фойе на нулевом этаже и поднялись на шестой этаж^[14]. Как только они вышли из лифта, одна из трех дверей на лестничной площадке приоткрылась.