Великий Гусляр т.3 - Кир Булычев

— Гражданка Удалова, вы можете утверждать, что этот иностранный космический агент был раньше вашим мужем?

— Как так? — удивилась Ксения. — Вот его паспорт.

— Я не про паспорт. Уверены ли вы, что этот человек некоторое время проживал в вашей семье под видом вашего мужа? Это может иметь важное значение на суде.

— Ты ему, Ксюша, не отвечай, — сказал Удалов, освобождаясь от хватки Карася. — Он тебя на провокацию берет.

— Так он в паспорте прописан. С давних лет. Ребенок у нас есть, — сказала Ксения.

— А какие у него особые приметы? — поинтересовался человек в сером.

— Какие? Ну, лысый он, чавкает, когда щи ест…

— Это не приметы.

— А какие приметы?

— Родинки, шрамы и пятна на коже. Где, как, когда?

— Родинки? — удивилась Ксения. — Родинки есть…

— Ксюша! — предупредил Удалов.

— Вспомнила! Конечно, родинка есть, только место у нее не очень хорошее.

— Ксюша!

— Вы можете сказать мне это по секрету, — сказал человек в сером костюме. — На ухо. Вот сюда.

— Можно, Корнелий?

— Говори, — махнул рукой Удалов. — Все говори. Только чтобы этот кошмар скорее кончился.

Вошел милиционер с ящиком, из которого торчали разноцветные прутья и свисали волосы проводов.

— По вашему указанию, — доложил он, — сняты все секретные навигационные приборы нарушителя воздушного пространства. Приборы извлечены с помощью молотка и отвертки.

Милиционера звали Пилипенкой, он жил в Красноармейском переулке, за углом от Пушкинской, и, конечно же, знал Удалова, поэтому поздоровался и сказал, ставя ящик на стол перед Карасем:

— Как хорошо, Корнелий, что я тебя встретил!

— Чего уж тут хорошего…

— Я не шучу. Я по делу. Ты же обещал поделиться по части опыта работы в народной дружине с нашей молодежью из речного техникума. Никакой сознательности у тебя нет!

— Уж и не знаю… — вздохнул Удалов, бросив неуверенный взгляд на типа в сером пиджаке.

— Я понимаю, что ты занят, — сказал Пилипенко, неправильно истолковав уклончивый ответ соседа. — Мы все занятые.

Тут человеку в сером надоело ждать, когда друзья наговорятся, и он раздраженно заметил:

— Занятый, так проходи, не мешай работать.

— А чего это вы себе со мной позволяете? — удивился милиционер, который был человеком независимым и даже смелым. В прошлом году он один обезоружил двух преступников, приехавших в Гусляр на гастроли из Лебедяни.

— А то и позволяю. Выйди отсюда!

Милиционер возмущенно вышел. Вся спина его выражала возмущение.

Убедившись, что свидетелей не осталось, человек в сером подозвал к себе жестом Ксению и прошептал:

— Говорите мне на ухо.

— А чего говорить-то? — смутилась Ксения.

— Докладывайте шепотом о месте, форме и размере родимого пятна у вашего супруга.

Ксения густо покраснела и сказала:

— На этой…

— На какой этой?

— На букву я…

— Говори, Ксюша, говори! — подбодрил ее Удалов.

— Так ты сам знаешь, вот и говори!

— Стоп, стоп, стоп, стоп! — закричал человек в сером. — Без подсказок! Будете подсказывать, удалю с поля!

Карась не удержался и захихикал — ему эта ситуация показалась очень смешной.

— Задержанный! — обратился человек в сером к Удалову. — Следовать за мной.

Он широким жестом распахнул дверцу пузатого шкафа, в котором хранились вымпелы, значки, памятные медали и труды классиков марксизма.

— А ну, заходи за дверь, чтобы никто не видел!

Удалов зашел.

— А теперь раздевайся! — велел человек в сером.

Удалов решил было сопротивляться, но передумал — угаданная родинка может его спасти. Он зашел за дверь, распустил ремень и спустил брюки.

Человек в сером пиджаке взял за руку Ксению, провел ее за дверь шкафа и сказал:

— Ну, показывайте.

Карась заглянул через дверцу шкафа сверху, но Ксения замахнулась на него кастрюлей, из которой почти весь суп уже вылился, чтобы не подглядывал.

— Пусть трусы снимет, — сказала она. — Сними, Корнюша, не стесняйся. Тут все свои.

Корнелий спустил трусы, и человек в сером пиджаке нагнулся, чтобы разглядеть родинку в указанном месте.

Родинки не было.

— Вчера еще была, — удивилась Ксения.

— Ясно, — сказал человек в сером пиджаке. — Одевайся. Этого мы и ожидали. Ваш брат всегда попадается на мелочах. Небось не думал твой шеф, что мы брюки с тебя снимем!

— Погоди, — сказал Удалов, все еще находясь в позе пингвина, который разглядывает своего детеныша, укрывшегося у него между лап для спасения от жгучего мороза Антарктиды. — Должна быть.

Человек в сером пиджаке пронзил Ксению взглядом и произнес с гипнотизирующей силой:

— Вы, гражданка, у своего мужа видели родинку. А у этого родинки нет. А кстати, вы у своего мужа когда-нибудь видели такую фуражку с таким гербом?

И он указал на голубую каскетку с изображением кометы, которую Корнелий забыл снять в помещении, хоть и был человеком воспитанным.

И тогда Ксения залилась горькими слезами и сказала:

— Но он такой похожий!

— Ксения!

— Не приближайтесь к ней! Если вы — это вы, то где родинка?

— Ксюша, может, ты не там посмотрела — молил Удалов. — Мне же не видно в таком месте.

Карась крепко схватил Удалова за руки, чтобы он не прибегнул к секретным приемам джиу-джитсу.

— Спасибо вам, вы наш человек, — сказал человек в сером пиджаке, крепко пожимая руку Ксении и выталкивая ее в прихожую.

— Может, я плохо посмотрела, — сказала Ксения. — Может, я стороной тела ошиблась?

— Все ясно, все ясно, не давайте себя запутать. Нет у него родинки ни с какой стороны.

И он стал подталкивать Ксению к двери.

— Ксения, заботься о ребенке! — крикнул Удалов вслед жене. Он был на нее не в обиде.

Ксения плакала. Человек в сером пиджаке все-таки выставил ее за дверь, где она присоединилась к милиционеру и Марии Пахомовне. Те встретили ее сочувственно, и Мария Пахомовна сказала:

— А как замаскировался, стервец!

Милиционер Пилипенко сказал:

— Любопытно, что они с настоящим Удаловым сделали? Может, под поезд бросили? Они обычно под поезд кидают… А я ему про народную дружину сказал… Не стоило раскрывать наших карт.

Ксения тихо рыдала.

В кабинете Карася человек в сером пиджаке извлек из